Бал закончился под утро. Николай Андреевич по приезде домой начал было пенять жене за неуемное веселье и приставания к Виссариону Фомичу, да Марго, фыркнув, улеглась на край кровати и повернулась к нему спиной.
Два дня спустя Виссарион Фомич, придя на службу, только-только умостил тучный зад в кресло, которое стало мало, оттого причиняло неудобства, как вдруг сообщили: найден труп мужчины. Зыбин такие дела не пропускал, самолично ездил на место происшествия, когда же дело не представлялось сложным, поручал его подчиненным.
Он с трудом вытащил зад из кресла – подлокотники будто не пускали – и отдышался. Отчего-то втискиваться в него проще, чем выбираться, особенно при подчиненных и посетителях нехорошо вставать с натугой. Надо бы давно новое купить, в список необходимых приобретений кресло внесено, да начальство денег никак не давало. Идя к двери, он вспомнил о просьбе графини Ростовцевой на балу, а также о данном слове и, вернувшись к столу, написал записку: «Ваше сиятельство, случай подоспел, убит неизвестный господин...» Написав адрес и подписавшись, он сложил записку, ворча под нос:
– Нате вам, ваше сиятельство, труп-с, коль вас это занимает. А я с удовольствием погляжу, как вы в обмороке будете валяться.
Записку отдал писарю, тот живо убежал, молодой потому что. А Виссарион Фомич стар. Всякий сопляк, мечтавший занять его место, так или иначе, напоминал ему о сединах. Дудки! Никуда он не уйдет, есть еще порох в пороховницах! Зыбин накинул шинель и отдал приказ караульному позвать извозчика.
Марго примчалась в тот момент, когда он сходил на землю, опираясь о борта коляски. Увидев графиню, он недовольно скривился, но поприветствовал ее:
– Мое почтение, ваше сиятельство. Быстро вы управились.
Марго поздоровалась, но руку для поцелуя не подала, пусть он знает, что здесь она не графиня и не женщина, здесь она такая же, как все. И пусть привыкает к ней. Раз позволил попасть на место преступления, то теперь никакими силами не удалит ее от себя. Их встретил полицейский и провел в обычный двухэтажный дом, разделенный на квартиры, где проживали мещане.
Поднялись по узкой лестнице, вошли в комнату, там находились еще два полицейских и две женщины. Марго решила не путаться под ногами, не раздражать лишний раз Зыбина, встала у двери и принялась наблюдать.
– Ваше высокоблагородие... – Полицейский вытянулся, собираясь доложить обстановку, и жестом указал на женщин. Но Зыбин оборвал его:
– Опосля! Ну-с, где труп-то? – И покосился на Ростовцеву.
Ох, не любитель он всяких обмороков с истериками, слез и прочих женских фокусов! Однако ее сиятельство стояла и смотрела на кровать. Не падала. А еще графиня! Виссарион Фомич недовольно поджал губы и зашаркал к трупу.