Но как прав оказался Зыбин: людям лишь кажется, что они мудры и предусмотрительны – стоит понаблюдать за ними внимательней, как в них открываются потаенные стихии. Во всяком случае, с Галицкой именно так: она увлечена Неверовым, причем довольно сильно. По всем признакам, и Оболенцева не равнодушна к нему, хотя по ней это заметно меньше. А он? Кем увлечен он?
После пятого стихотворения, невообразимо длинного, поэт попросил паузу, он устал (кстати, вспотел, будто занимался тяжелым физическим трудом), рухнул в кресло и затих, словно умер. Чаепитие проходило под звуки рояля и болтовню на неинтересные для Марго темы. Поскольку эта часть вечера являлась свободной, гости разошлись по гостиной мелкими группами. Вспорхнула и Вики, но не примкнула ни к одной из групп, а немного послонялась, исподволь наблюдая за всеми, и, как ей казалось, незаметно выскользнула в одну из дверей, ведущую вглубь дома, но не к выходу. Марго огляделась – Неверова не было. Он-то когда исчез? Все так же, стоя у окна, хмурила изогнутые брови Надин Оболенцева.
Используя приемы Галицкой, Марго очутилась в длинной анфиладе из проходных комнат. Двигаясь бесшумно, она прислушивалась к звукам, гомон из гостиной удалялся... Внезапно впереди раздался шорох, кто-то ахнул, Марго шарахнулась в сторону и спряталась за порталом.
– Вы слышали? – Это был голос Вики.
– Я ничего не слышал, вам всегда что-то чудится.
А это был голос Неверова. Шуршание.
– Довольно, – с затрудненным дыханием шептала Вики. – Нас могут увидеть.
– Вы обещали: как только я улажу...
– Я помню! Обещание сдержу. Завтра...
– С меня довольно ваших обещаний. – Тон его был повелительным. – Сегодня. Сейчас. Попрощайтесь с хозяйкой, мой экипаж у ворот, идите.
Марго не стала испытывать судьбу, ведь если ее застанут за подслушиванием, будет большая неприятность, уж в свете умеют мстить. Она подняла юбки и на цыпочках побежала в гостиную.
Вики пришла через пару минут, вся раскрасневшаяся, а с противоположной стороны, обойдя гостиную, вошел Неверов. Галицкая переговорила с хозяйкой, поцеловала ее в щеку и, не привлекая внимания гостей, исчезла. Неверов намеренно ходил по залу, бросал ничего не значащие фразы то даме, то приятелю, но вот и он попрощался с графиней. Больше не велось любопытных разговоров, через час и Марго уехала домой.
– Софи-я...
Ее щеку и ухо обдало горячим воздухом, а собственное имя, произнесенное с ласкательной интонацией, вернуло ее к реальности.
– Что? – Она повернула голову и ударилась носом о нос Артема.
Забавно. И смешно. София рассмеялась, потирая нос, хотя больно не было – с чего тут взяться боли? Просто само столкновение нелепое, смех получился глупый, смущение откуда-то взялось. Артем и не подумал отстраниться, пришлось Софии упасть спиной на дверцу, ибо еще немного и – ой, что произойдет! Во всяком случае, она испугалась, что между ними возникнет нечто большее, чем... Чем что? Ну, уж никак не дружба. И уместно ли слово «нечто», когда существует конкретность? Но называть вещи своими именами – это признать, что уже так есть. Нет-нет-нет и точка.