– Доченька, ты должна что-то покушать, – увещевала меня мама.
– Я покушаю. Потом, – отвечала ей я и снова утыкалась в потолок.
Так прошло недели две. Жизнь входила в русло, но лодку изрядно потряхивало. Денис Александрович не объявлялся. Это вызывало определенные вопросы, настораживало, заставляло меня по ночам сжиматься в комок. Я всеми силами старалась делать вид, что ничего не происходит. Живу себе и живу, никого не трогаю. Но даже я понимала, что так долго продолжаться не может, не должно. И вот, в начале третьей недели, начались визиты. Сначала заявилась свекровь. Человечнейшая Ядвига Яковлевна, видимо, чувствуя некоторым образом и свою вину в произошедшем, так как именно она нечаянно, но вполне успешно заронила в Денисе зерна сомнения в собственном отцовстве, пришла с конфетами и большой громыхучей погремушкой, от которой у кого угодно могла разболеться голова.
– Ты как?
– Отлично, – кривенько улыбнулась я. – Все просто прекрасно. Я счастлива.
– Понимаешь, надо же что-то делать, – с недоумением смотрела на меня она. – Я, конечно, Дениса не оправдываю, но…
– Но? – подняла бровь я.
– Знаешь, может быть, ты… ну…
– Что? – заинтересовалась я.
– Сейчас же есть такие тесты специальные. Можно все установить точно. И он не будет сомневаться, – свекровь говорила, опустив глаза и краснея.
– Это он вас попросил? Это его идея? – спросила я. – Ему нужны доказательства?
– Нет, что ты. Он вообще ничего не говорит. Но ты понимаешь, все-таки надо же быть людьми. Ведь была же семья, надо же все сделать, чтобы ее сохранить. Сонечку же жалко.
– А если она не его? – полюбопытствовала я. Свекровь помрачнела.
– Это правда? То есть… это возможно?
– Нет, это невозможно. Но Денису, я думаю, это совершенно безразлично. Ему просто надо было от нас отделаться, – зло бросила я. – Он просто нас не любит. Меня не любит.
– Это не так, – возразила свекровь. – Он тоже страдает.
– Да? И в чем же это выражается?
– Ну… – затруднилась с ответом свекровь.
Тут мама позвала нас пить чай, и разговор как-то сам собой перетек на Соню, на мое пропавшее молоко, на то, что надо ей делать прививку, а как ее делать, если поликлиника у нас там, в Алтуфьеве, а мы тут, на Ярославке. И что у Сони, кажется, аллергия на молочную смесь. И что я с ней мало гуляю, что, признаться, было не совсем правдой, потому что я с Соней не гуляла вообще. Настроение не располагало, да и за окном стояла зима, морозы. Ничто не располагало трястись от озноба, толкая перед собой коляску. Мне и без того было холодно и плохо.
После визита свекрови мне позвонил друг Дениса Алексей. Он долго делал вид, что он звонит просто так, по собственной инициативе, но потом все-таки сдался и сказал, что он просто в ужасе от того, что Денис вот так поступает, и хочет сказать, что если от него, от Алексея, будет зависеть хоть что-то, то он обязательно постарается повлиять на Дениса.