– Он никогда не писал женщин.
– Женоненавистник?
– Безутешный вдовец.
– Я вас проверяла! Ладно, идёмте, мой желудок сердится, когда я надолго о нём забываю.
Клара включила систему видеонаблюдения и сигнализации, потушила свет и заперла дверь. Питер все ещё прогуливался по тротуару. Он сделал им знак, что сейчас закончит телефонный разговор и присоединится к ним.
– У вашего друга вечная батарейка? Или он каким-то образом питает свой телефон от батарейки собеседника?
– В нём такой избыток энергии, что он сам подзаряжает телефон.
– Готова в это поверить. Идёмте, это здесь, рядом.
Джонатан и Клара перешли улицу, вошли в японский ресторанчик и сели за отгороженный от зала столик. Джонатан подал Кларе меню. Как раз в этот момент в заведение шумно ввалился Питер.
– Симпатичное местечко! – похвалил он, садясь. – Извините, что заставил ждать. Я думал, что из-за разницы во времени бостонская контора ещё не открылась, но они там ранние пташки.
Ты проголодался? – спросил Джонатан, давая меню другу. Питер открыл меню и сразу положил его на стол с огорчённым видом.
– Вы действительно любители сырой рыбы? Лично я предпочитаю блюда, заставляющие забыть, что они приготовлены из живых созданий.
– Вы давно знакомы? – с любопытством спросила Клара.
Обед удался. Питер пустил в ход весь свой шарм и то и дело заставлял Клару хохотать. Он тайком нацарапал на бумажной салфетке несколько слов и сунул её Джонатану. Тот развернул записку на коленях, прочёл, скомкал и уронил на пол. С другой стороны улицы из окна галереи на них смотрела, озарённая лондонским небом с бегущими облаками, картина старого русского художника, навечно запечатлевшая давно прошедшее лето.
После обеда Питер отправился в контору «Кристиз», а Джонатан вернулся с Кларой в галерею. Там, сев перед картиной на табурет, он провёл всю вторую половину дня. Он изучил через лупу каждый её квадратный сантиметр и тщательно записал в большой блокнот все свои умозаключения.
Питер отправил в галерею фотографа, явившегося в конце дня и приступившего к установке своей аппаратуры. По бокам' картины раскрылись на треногах большие зонты, соединённые проводами с профессиональной камерой шесть-на-шесть.
В вечерних сумерках витрина стала ритмично озаряться вспышками. С улицы могло показаться, что внутри галереи разразилась гроза. В конце рабочего дня фотограф убрал свои принадлежности в заднюю комнату и попрощался с Джонатаном и Кларой. Назавтра он пообещал приехать в тот же час, чтобы заняться второй картиной. Пока Клара закрывала за ним дверь, Джонатан покончил с идентификацией подписи под картиной. Это действительно был «Загородный обед» Владимира Рацкина, выставлявшийся в Париже в начале века, а потом, перед войной, в Риме. Картина займёт место в следующем издании каталога работ художника с подробными комментариями.