Войдя решительным шагом в кафе, она спустя несколько минут подошла к Джонатану, держа в каждой руке по чашке.
– Капуччино без сахара! – объявила она. – Осторожно, горячо! – Видя удивление Джонатана, она продолжила: – Чтобы изучить привычки другого человека, достаточно внимательно понаблюдать за его жизнью. – Она пододвинула ему чашку, свою поднесла к губам. – Какое красивое небо! В хорошую погоду город выглядит совсем по-другому.
– Отец говорил мне: если женщина разговаривает о погоде, это значит, что она хочет избежать других тем, – ответил Джонатан.
– А что говорила ваша мать?
– Что даже если это так, то указывать ей на это – последнее дело.
– Ваша мать была права!
Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Клара широко улыбнулась.
– Вы, конечно, женаты! – выпалила она.
В этот самый момент в кафе влетел Питер. Поздоровавшись с Кларой, он без промедления обратился к Джонатану:
– Мне надо с тобой поговорить.
Клара взяла свою сумочку, внимательно посмотрела на Джонатана и сказала, что пойдёт отпирать галерею, они могут беседовать спокойно.
– Надеюсь, я не прервал важный разговор? – спросил Питер, беря чашку Клары.
– Почему такой встревоженный вид? – ответил Джонатан вопросом на вопрос.
– Я постоянно убеждаюсь: заставь дурака молиться – он лоб расшибёт! Мои английские партнёры передумали: теперь они твердят, что раз Рацкин написал большую часть своих картин в Англии, то торги ими следует проводить в Лондоне.
– Между прочим, Владимир был русским, а не англичанином!
– Спасибо, об этом я им уже напомнил.
– Что ты собираешься делать?
– Ты хотел спросить, что я уже сделал? Я заявил: эти торги должны происходить там, где проживает крупнейший эксперт по Рацкину.
– Неужели?
– Между прочим, этот крупнейший эксперт – ты, дубина!
– Мне нравится слышать это от тебя.
– Беда в том, что совет не возражает оплачивать твоё проживание в Лондоне столько времени, сколько ты сам сочтёшь необходимым.
– Как мило с их стороны!
– Чего ты наелся за завтраком? Ты отлично знаешь, что это невозможно!
– Почему же?
– Потому что через три недели у тебя в Бостоне свадьба, а мой аукцион состоится через два дня после неё. Эта галеристка вскружила тебе голову, старина! Я очень за тебя тревожусь.
– Они приняли этот довод?
– Они страшные консерваторы, их раздражает моя спешка. Они предпочитают дождаться нашего возвращения.
– А сам ты не думаешь, что так было бы лучше? Дополнительное время нам тоже не повредит.
– Я думаю, что ты уже двадцать лет таскаешь меня по своим докладам, что Рацкин достоин крупных торгов и что на июньских аукционах собираются крупнейшие коллекционеры.