Пол Феррарис допивал кофе, когда оркестр заиграл еще один из самых знаменитых вальсов Иоганна Штрауса.
– Ну вот, – сказал он Гизеле, – я достаточно подкрепился, чтобы пригласить тебя на следующий танец.
– Конечно, папа, я ждала, что вы меня пригласите, – с улыбкой ответила она и уже собралась подняться, как вдруг к их столику подошел один из немецких офицеров.
– Могу я иметь удовольствие танцевать с вами, фрейлейн? – развязно произнес он.
– Благодарю вас, но я уже приглашена на танец моим отцом, – ответила Гизела на превосходном немецком.
Офицер разразился отвратительным смехом.
– Вашим отцом? – насмешливо переспросил он. – Танцевать с отцом значит растрачивать зря свою красоту и изящество.
Это была дерзость. И Пол Феррарис не выдержал:
– Довольно! Моя дочь уже сказала вам, что она танцует со мной.
– А я хочу, чтобы она танцевала со мной! – сказал офицер. – Прошу!
Он протянул Гизеле руку, но она отклонилась назад:
– Благодарю, но у меня нет желания танцевать с вами.
– Зато у меня есть! – настаивал офицер.
Он явно выпил слишком много вина и был настроен агрессивно. Офицер потянул ее за руку, и Пол Феррарис вскочил.
– Как вы смеете прикасаться к моей дочери! Будьте добры убраться отсюда, иначе я буду вынужден вышвырнуть вас вон!
– Вы собираетесь вышвырнуть меня вон? – с издевкой переспросил офицер, не отпуская Гизелу.
На лице Феррариса появилось такое угрожающее выражение, что девушка невольно вскрикнула.
– Я повторяю вам, – прошипел Пол. – Убирайтесь в свою конюшню и оставьте в покое мою дочь.
Офицер неожиданно отпустил Гизелу.
– Я расцениваю это как оскорбление, – сказал он, – и требую удовлетворения!
– Единственное «удовлетворение», на которое вы можете рассчитывать, – это взыскание, если вы не успокоитесь и не будете вести себя прилично. Завтра я доложу обо всем вашему командиру.
– Вы просто уличный фигляр, – нагло произнес офицер. – Как вы смеете говорить со мной в таком тоне! Я требую удовлетворения, и, клянусь Богом, я его получу! Я преподам вам такой урок, что вы запомните на всю жизнь!
Он говорил все громче и громче, и Гизела с ужасом обнаружила, что вокруг уже начали собираться люди, среди которых она увидела других немцев из той же компании. Они выглядели так же непривлекательно, как и их товарищ.
Гизела покраснела и, встав из-за столика, подошла к отцу.
– Папа, прошу вас, уйдемте, – взмолилась она.
– Не так быстро, – сказал офицер. – Мы еще не потанцевали, а я уверен, что вы не откажетесь.
Прежде чем Гизела успела что-то сказать, ее отец воскликнул:
– Я не могу позволить тебе связываться с этим человеком. Мы уходим!