Но Клола слишком устала, чтобы копаться в своих ощущениях. Она разделась с помощью миссис Форс, не произнеся ни слова.
Когда Клола уже надела ночную рубашку и собиралась лечь в постель, миссис Форс вдруг заговорила:
– Сегодня ваша брачная ночь, ваша светлость, и мы все должны желать вам счастья. Но я не хочу, чтобы вы были счастливы!
– Тогда просто пожелайте мне спокойной ночи, миссис Форс, – с достоинством ответила Клола.
– Я не хочу, чтобы вы спали спокойно! Дурной день, ваша светлость, и дурная ночь! Дурная для его светлости и для всех Макнарнов, которых обманом заставили породниться с негодяями Килкрейгами!
Женщина говорила негромко, но с такой яростью, что Клола в своей тоненькой, полупрозрачной ночной рубашке вдруг почувствовала себя обнаженной и беззащитной. Ей хотелось закричать на эту женщину, заставить ее замолчать!
– Миссис Форс, я не хочу слушать подобных разговоров, – твердо сказала она. – Вы знаете, что мой отец принес клятву верности Макнарнам, а герцог – Килкрейгам. Отныне наши кланы породнились, а вражда и кровная месть навсегда отошли в прошлое.
– Можете говорить что хотите, ваша светлость, но ваши слова не успокоят мертвецов! Духи убитых жаждут мести!
Голос миссис Форс зловещим эхом отдавался в древних стенах. Она пошла к двери, но на пороге снова остановилась.
– Сегодня дурной день, ваша светлость! – с фанатичным убеждением произнесла она. – Дурной и злой день для нас всех! Но придет возмездие! Это так же верно, как то, что я стою сейчас перед вами! Возмездие придет и обрушится на вашу голову!
Она вышла, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь громким биением сердца Клолы.
Клола долго смотрела на дверь, за которой скрылась миссис Форс. Необъяснимый страх мешал ей лечь в постель.
Ненависть домоправительницы сливалась в сознании Клолы с ненавистью герцога, столь заметной во время венчания.
Девушке казалось, что над головой ее сгущаются черные тучи. Она одна во вражеском лагере, вдали от семьи и друзей, от всего, что ей близко и дорого!
Теперь и сама свадьба казалась ей жестокой насмешкой. Всей душой Клола хотела вернуться домой, к людям, носящим ее имя.
Не раздумывая, влекомая внезапным порывом, Клола вышла из спальни и торопливо пошла по широкому коридору. Она хотела найти окно, откуда открывался бы вид на лагерь, разбитый людьми клана Килкрейгов.
Клола открыла первую попавшуюся дверь. Темную комнату освещали только багровые отблески пылающих за окном костров.
Девушка тихо прикрыла за собой дверь и подошла к окну. Огни родного клана властно тянули ее к себе, словно обещали безопасность.