— Это гонконгские вьетнамцы, — объясняет Ворон. — Выехали из Вьетнама, когда там началась война, в Гонконг прибыли уже как речной народ. Так что на сампанах они живут уже несколько поколений. Не бойся, для тебя они не опасны.
— Пожалуй, мне самой дорогу назад не найти, — говорит И. В.
— Расслабься, — усмехается он. — Подруг я еще никогда не терял.
— А у тебя вообще-то были подруги?
Ворон хохочет, запрокинув голову.
— В старые времена — хоть отбавляй. В последние пару лет — не так много.
— Вот как? В старые времена? Это тогда у тебя появилась татуировка?
— Ага. Я алкоголик. Вечно ввязывался в драки. Последние восемь лет я трезв как стекло.
— Тогда почему все тебя боятся?
Ворон поворачивается к ней и с широкой улыбкой пожимает плечами.
— Да просто потому, что я невероятно безжалостный, квалифицированный и хладнокровный убийца.
И. В. смеется. И Ворон тоже.
— И что у тебя за работа? — спрашивает И. В.
— Я гарпунщик, — отвечает он.
— Как в «Моби Дике»?
Эта мысль И. В. нравится. Она читала этот роман в школе. Большинство ребят в классе, даже самые крутые, считали, что книга совершенно замшелая. Но ей нравится читать об охоте с гарпуном.
— Не-а. По сравнению со мной эти горе-охотники — просто дети.
— И какие штуки ты гарпунишь?
— Да все, что хочешь.
С этого момента она смотрит только на него. Или на неодушевленные предметы. Потому что иначе она не увидит ничего, кроме тысяч уставившихся на нее темных глаз. Большая перемена с тех пор, как она была черпальщицей помоев для мужиков с подавленным либидо.
Отчасти на нее пялятся потому, что она слишком уж отличается от остальных. Но с другой стороны, на Плоту нет частной жизни, пробираешься по нему, перепрыгивая с корабля на корабль. А ведь каждый корабль служит домом трем десяткам людей, поэтому ходить по ним — все равно что ходить через чужие гостиные. И ванные. И спальни. Разумеется, на тебя пялятся.
Их шаги гулко отдаются по импровизированной платформе, настеленной на нефтяные бочки. Парочка вьетнамцев пререкается из-за чего-то, очень похожего на брикет мороженой рыбы. Тот, что стоит к ним лицом, видит, как они подходят. Его взгляд без остановки скользит по И. В. и упирается в Ворона. Глаза вьетнамца расширяются. Мужик, который стоит к ним спиной, поворачивается и со сдавленным уханьем буквально подпрыгивает в воздух. Оба они убираются с дороги Ворона.
И тут до нее доходит кое-что важное: люди смотрят не на нее. Они даже не задерживаются на ней взглядом. Все смотрят на Ворона. И это не фанаты, провожающие взглядами знаменитость. Все эти обитатели Плота, эти крепкие и страшные старожилы моря, до дрожи боятся этого парня.