– Что ты имеешь в виду? – подался вперед Роджер.
– Я считала, что люди какие есть, такими и останутся. Не верила, что они могут меняться, – призналась Элизабет. – Но в случае с Брюсом я ошиблась. – И, собравшись с духом, она рассказала друзьям всю историю. – Я никогда не думала, что «красавчик Пэтмен» способен на такое, – закончила девушка свою речь. – И, честно говоря, мне ужасно неловко, что так ему не доверяла. Теперь я знаю: он по-настоящему любит Регину. Он хороший, честный, ответственный. И как знать – не стоит ли нам проголосовать на выборах за него?..
– Никогда не слышала столь трогательной истории, – прошептала Оливия. – Лиз, как ты думаешь, они встретятся снова?
– Я надеюсь. Они оба достойны этого.
– Так, значит, Регина уехала с уверенностью, что Брюс использовал ее для рекламы? – покачал головой Роджер. – Бедняга! Невезучий мой кузен! Вот почему всю неделю он такой удрученный!
– А Регина? – напомнила ему Оливия. – Представляешь, как она сейчас страдает?! Одна, без друзей, без семьи, летит в чужую страну, где говорят на незнакомом языке. И не знает, что Брюс по-прежнему любит ее.
– Ясно-ясно, – с непривычно серьезным видом высказался Уинстон. – Брюс Пэтмен изменился к лучшему. Я полностью согласен с Лиз: он достоин победы на этих выборах!
– Правильно! – одобрил Роджер. – Слава богу, что мы не голосовали с утра, – сказал он Оливии. – Это доказывает, что иногда помедлить очень даже кстати.
– Совершенно справедливо, – согласился Уинстон и с аппетитом вгрызся в бутерброд.
Широко улыбаясь, Элизабет обвела взглядом ребят. Она радовалась, что сумела преодолеть общую неприязнь к Брюсу. И еще приятнее было то, что сама смогла признать свою неправоту. Крепко сжав руку Тодда, она подумала: «Теперь остается только надеяться, что и Регина переменит мнение о нем».
– Дамы и господа! – обратилась стюардесса к пассажирам самолета. – Капитан Рольф разрешает отстегнуть ремни. Вы можете свободно передвигаться по салону. Приятного вам полета!
Регина тускло смотрела в лежащий на коленях журнал. Она хотела бы радоваться предстоящей встрече с доктором Фридрихом и началу лечения, но не могла.
В день их ссоры с Брюсом в ней словно погас какой-то внутренний свет. С тех пор ничто вокруг не трогало ее. Все происходило как бы где-то вдалеке или с кем-то другим, будто с героиней ненаписанной книги. Когда Регина объявила родителям о своем решении лететь в Швейцарию, те сразу воспряли духом. Мама с папой наперебой рассказывали, какую замечательную жизнь устроит ей доктор – она будет жить в чудесной семье. Но девушку ничто не интересовало. Она ходила по дому, словно призрак, рассеянно прощаясь глазами с любимыми вещами. Один вопрос беспрестанно тревожил ее: навестит ли ее Брюс до отлета? Ведь не могут же они даже не попрощаться?!