— Максимилиан… А я кроссовки в гостинице оставила… И босиком идти не могу, и так уже на стекляшку наступила, вот, смотри! — я неохотно продемонстрировала свою несчастную пятку.
— Черт с ними, с кроссовками, все равно рваные были, — отмахнулся вампир. — Я купил тебе ботинки, они в сумке лежат. А насчет этой царапины, — он ловко поймал мою ступню и щекотно провел по коже когтем, — заклей пластырем и успокойся, через пару дней само заживет.
— И еще у меня в лодыжке что-то хрупнуло, когда я из окна прыгала, — упрямо гнула я свою линию. Пренебрежение в голосе вампира вызвало волну недовольства, поднявшуюся откуда-то из глубины. Недовольства собой по большей части: пора бы уже понять, что на эмпата нельзя повлиять словами, он видит чувства. А во мне зрело желание сделать ему гадость.
— Сустав у тебя хрупнул. И вообще, хватит ныть, — он бросил мне обещанные ботинки. — Не сможешь идти — на руках понесу.
Совсем не в восторге от такой перспективы, я быстро сунула ногу в ботинок, не озаботившись даже обработкой царапины. С князя станется исполнить свою угрозу, а сейчас мне не хотелось иметь с ним ничего общего.
— Спасибо, но лучше я как-нибудь сама.
Короткое заклинание, вырвавшееся машинально — котелок и кружка сияют чистотой. Закинула рюкзак на плечи и — бегом, догонять вампира.
Ведь в Срединном лесу лучше не теряться. И дело здесь вовсе не в размерах. Зря что ли остроухие, десятки тысяч лет назад покинувшие это место, до сих пор вздрагивают, услышав Аль-кенто'тэаа[10] — Великий-и-забытый…
Большая часть несчастных случаев происходит совершенно случайно.
VII закон Мёрфи.
В тех из них, что происходят НЕ случайно, разумеется, виноваты другие.
Дополнение к VII закону Мерфи.
В траве что-то зашуршало. Я шарахнулась в сторону, зацепилась за корень…
Здравствуй, мать сыра земля!
Максимилиан — само терпение — прислонился к стволу, наблюдая за тем, как я встаю, ругаясь вполголоса, отряхиваю коленки (не рваные — хвала сверхпрочным эльфийским тканям)… Проникновенно вопрошает:
— Проблемы с вестибулярным аппаратом?
Я сердито посмотрела на него:
— Нет. И вообще, я не виновата. Там, в траве, что-то было.
Скучающий взгляд в пышное разнотравье. Зрачки на мгновение дрогнули и тут же вновь превратились в узкие черные щели.
— Мышка пробежала. Симпатичная такая, серая, пушистая. Поверить не могу, что она спровоцировала у тебя острый приступ боязни грызунов, уж не знаю, как это звучит по-латыни.
— Я думала, это была змея, — вздохнула я, подозрительно глядя на высокую траву. Со змеями у меня отношения особые. Никогда не знаю, что сделаю, увидев ползучую гадину: закричу, двину заклятием, впаду в ступор или просто убегу. Фобия эта уходит корнями в глубокое детство, еще до знакомства с Дариэлем и поездки в Дальние пределы. Но не рассказывать же об этом вампиру? Сам же видит, что я не придуриваюсь.