- Нету прыщиков! Вы просто взревновали!
- Я?! К этой простушке!?
Мы, наверное, препирались бы еще долго, но Базиль поднял палец, и наступила тишина.
- Теперь мне понятен смысл названия "Серноводск", - изрек арбитр. - Оказывается, здесь водятся серны.
Тина надула губки, Кискис же сразу переменил позицию и стал говорить, что Фигнеры вообще-то довольно славные и "солдафону" сулят большой взлет, причем в самом скором времени.
- Это вопрос почти решенный, - с важным видом подтвердил Лебеда. - Ждем только прибытия военного министра. - Он сверкнул на меня своими блестящими глазками. - А вас, мсье Мангаров, можно поздравить. Как мадемуазель Фигнер на вас смотрела! Барышня презавидная, папаша опять же... Браво! Никитин ваш тоже презабавный.
Стольников обронил:
- Да, Грегуар, ты сильно переменился. Был, уж извини, цыпленок цыпленком, а стал прямо Печорин. Интересные личности к тебе сами тянутся. Что Кавказ с людьми делает!
Я был на седьмом небе и боялся только, что покраснею от удовольствия.
Кискис объявил:
- Всё, больше он не Шотландец. Так и буду его звать: "наш Печорин". Или "наш Байрон". Выбирай!
Тут - пришлось кстати - я получил возможность ввернуть слышанное от Олега Львовича:
- Только не Байрон! Что Байрон? Плешивый толстяк с маслеными глазами.
- Как-как? - переспросил Базиль. - Нет, ты решительно стал оригинален.
- Выпьем за нашего Печорина! - провозгласил Граф Нулин. Он уже не казался мне таким противным, как вначале.
- Так вы находите Никитина интересным? - спросил его я.
- Только в том смысле, что он адски смешон. Я слыхал про него. Человек из очень хорошей семьи, с состоянием, был принят в самых лучших домах. И что же? Потерял всё из-за собственной дурости!
Стольников возразил ему:
- Время тогда было смешное, поэтому, наверное, Никитин смешным не казался. Но сегодня он выглядит нелепо. Так нелепа большая морская рыба, по ошибке заплывшая в реку. Время - оно ведь как вода. Течет, меняется. А Никитин не понял, что вода перестала быть соленой. Раздувает жабры, топорщит плавники. Он - ходячий анахронизм. Экспонат из кунсткамеры.
Вердикт был сформулирован и провозглашен. Об Олеге Львовиче говорить перестали.
Мы ели и пили чуть не до рассвета. Я демонстрировал "блестящим" свою меткость в пистолетной стрельбе, Граф Нулин и Тина представляли пикантную сценку "Влюбленный евнух", Кискис пел серенаду перед запертой спальней своей черкешенки.
В четвертом часу Стольников, зевнув, сказал, что становится скучновато, и "персидский вечер" закончился.
Я шел к себе в "Парадиз", пошатываясь. Сердце мое, что называется, пело, грудь горделиво раздувалась, в ушах стоял звон от вина, криков и пальбы.