Пальба с нашей стороны прекратилась, ряды выровнялись.
Перестали палить и залегшие горцы. Оттуда донеслись звуки заунывной песни. Я подумал, что ослышался.
Так я впервые увидел изготовившихся к смерти мюридов. Они связались ремнями, чтобы ни у кого не возникло искушения спастись бегством, залегли и стали петь прощальную песню.
Звучала она не долее минуты. Генерал дал приказ, и мы сломя голову пустились вперед. Ударил последний залп, над головами пеших засверкала сталь, и скоро всё было кончено. Я не совался туда, где шла рубка, - через крупы казачьих лошадей все равно было не протиснуться.
- Это было только начало. Глядите. - Олег Львович, бывший все время рядом со мной, но не обнажавший шашки, показал на опушку.
Там выстроилась новая вереница бойцов. Связалась вместе, залегла.
Еще дважды пришлось нам ходить в сабельную атаку, теряя людей. Когда же мы добрались до леса, дальнейшее продвижение стало решительно невозможным: казалось, по нам стреляют из-за каждого дерева. Генерал велел остановиться.
- Не нравится мне всё это, - объявил он. - Хаджи-Мурат здесь, мы видели его значок. Значит, где-то должен быть и Шамиль. Как бы он не ударил нам в тыл или во фланг. Скачите, поручик, к Александру Фаддеевичу. Скажите, что я шагу не сделаю, пока не добуду "языка". Сами видели, из тех сорвиголов ни один живым не дался.
Он громко сказал окружавшим его офицерам:
- А что, господа, не угодно ль кому заслужить крест? Добудьте пленного, который объяснил бы, что за чертовщина тут творится.
Никто не вызвался - вояки были опытные, понимавшие фантастичность задачи. Иное дело я.
- Олег Львович, - зашептал я. - Давайте раздобудем "языка"? Поход провалится - нам награды не будет, а вам выслуга нужна!
- Пожалуй, - прикинув что-то, ответил он.
Я немедленно объявил генералу о нашем желании, попросив отправить вместо меня к командующему кого-нибудь другого.
- Пусть только доложат его превосходительству, отчего мне невозможно явиться самому, - скромно присовокупил я.
Вновь меня заставили снять мою белую фуражку и накинуть поверх мундира бурку.
- С Богом! Да поторопитесь, солнце ждать не станет, - напутствовал нас генерал.
Как берут пленных я, разумеется, не представлял и целиком полагался на Олега Львовича. Он относился к разряду людей, про которых думаешь, что они умеют всё на свете. И лишь когда мы углубились в густую чащу, я вдруг сообразил, что Никитин, как и я, никогда не бывал в этих местах.
- Откуда вы знаете, в какую сторону двигаться? - спросил я шепотом.
Едва мы отделились от отряда, вся моя бравада пропала. Я остро чувствовал враждебность окружавших нас зарослей, откуда в любую секунду мог грянуть выстрел. Надо сказать, что леса в тех краях нисколько не похожи на русские. Деревьев почти нет, одни кривые березки, зато повсюду густой кустарник, сквозь который ничего не видно. Каждый шаг, особенно конский, отдается треском и грохотом - то есть двигаться незаметно никак нельзя.