Посмотреть, кто в войске самый влюбленный, да заодно и размять ноги после целого дня в седле вышел царь из шатра. Отстраняюще вскинул руку стражники, дернувшись было следом, откачнулись назад. Что может грозить царю среди преданного войска? Если в тени шатров, как тень и тень тени, неразличимо струится плащ Шагаты...
Подойдя к костру, царь увидел белый платок над безбородым лицом, яркие глаза младшего сына, проворные пальцы на длинном грифе. Под запрокинутым подбородком дрожало напряженное горло.
Остальные царевичи, включая и наследника Лакхаараа, слушали, как истинные ценители, с закрытыми глазами.
Это все они умеют, мальчишки, качать головами и прищелкивать пальцами, когда под звон дарны один из них пустится перечислять обильные прелести возлюбленной.
Да видел ли он ее хоть раз без покрывала?
Эртхиа - не видел. В этом царь был убежден. Но отметил себе: вернемся из похода - пора женить. И отселить царевича.
Царь с насмешливым любопытством прислушивался к песне. Чем таким мог околдовать Эртхиа старших братьев, у которых в домах ночные половины отнюдь не пустуют?
Младший царевич теперь тихо, бархатно выпевал:
...скорлупы ступней не раздавит,
идет, как по стеклам битым,
наверно, перейдет и реку,
туфелек не замочив...
Ложь, подумал царь, ни одна из тех, что носят покрывало, не обладает такой походкой. И ни один.
Лишь Акамие танцует, не примяв ворсинок ковра.
Лишь Акамие.
Холодом и жаром вмиг обожгло царя. Один в степи, с двумя только дюжинами стражников - легкая добыча! Тот, кого предпочел бы убить собственной рукой.
Как бичем обожженные, повскакивали царевичи. Эртхиа замешкался, пряча в темноте за спиной дарну, с суеверным ужасом глядя в искаженное лицо царя. На младшего и обрушился отцовский гнев.
Стиснув каменными пальцами плечи царевича, повелитель яростным шепотом велел ему седлать коня и мчаться назад. Где-то в степи отстала крытая белым войлоком и коврами повозка - найти и пригнать ее в лагерь! Немедля!
- Волы не побегут! - осмелился возразить Эртхиа, дивясь странному приказу.
- Так привези того, что в покрывале. Хоть поперек седла! - взрычал царь, хватаясь за кинжал. Левая рука еще сильнее сдавила плечо царевича.
- Что стоишь? Ну!
Эртхиа отпущенной веревкой опал к ногам отца, коснувшись лбом его сапог - и отпрыгнул в темноту. На его месте тут же оказался Лакхаараа, прижал щеку к носку сапога, выкрикнул:
- Меня пошли, царь, мой конь быстрее. Эртхиа - мальчик еще, не справится!
Царь сделал отталкивающее движение рукой, не коснувшись лба наследника. Отвернулся от костра и ушел в шатер, не отрывая ладони от надежной, как смерть, рукояти кинжала. Ибо, как сказал сказавший, нет для красоты хранилища надежней гробницы.