Женщина села по левую руку от Шаха и напротив Бельмаса, неторопливо положила себе на тарелку кусок рыбы в соусе. И тут произошло нечто необычное. Женщина взяла вилку с ножом, вдруг замерла и перевела прекрасные глаза на Шаха. Тот смотрел на нее в упор, как каменный идол из преисподней, который вот-вот оживет и примется крушить все вокруг. Женщина почти незаметно положила вилку и нож на тарелку, после короткой паузы подняла глаза на Бельмаса (а ресницы у нее – до неба!), сделала движение головой, будто извинялась, встала и ушла. Ну не странная ли сцена? Разговаривали молча, как телепаты! А ее покорность и послушание? Разве так сейчас бывает? Тем временем Шах вернул Бельмаса из рассуждений:
– Прости за бестактный вопрос: зачем тебе парик?
– Чтобы ноги не замочить, нынче я на лимане. – Бельмас понял по выражению Шаха, что тот его «музыку» не знает. – Ты, я вижу, не понял. Мне нельзя обнаружить себя, я ведь скрываюсь от милиции в связи с убийством моего большого друга Японца. Перейдем к делу?
Шах дождался, когда юноша-официант поставит перед ним и Бельмасом тарелки с супом, махнул рукой, чтоб тот ушел, только после этого сказал:
– Хорошо, раз так хочешь. Ты должен добыть для меня кое-что.
Добыть, стало быть, украсть. А как иначе? Бельмас откинулся на резную спинку стула, уперев руки в край стола, и начал перечислять с совершенно безобидной интонацией:
– Деньги я воровал. Драгоценности тоже. Однажды угнал автомобиль, нужда заставила. А кое-что не крал. Не приходилось.
– Для тебя не работа, а пара пустяков. Ты сделаешь мне одолжение и получишь дочь, Зарецкую и Святослава Чалова в полной сохранности.
– Короче, если не сделаю одолжения, ты не гарантируешь сохранность этих людей, я правильно понял?
– Совершенно верно, – улыбнулся Шах. Ох, и обманчивая у него улыбка – сверкающая белоснежными зубами и добротой.
– Где же я должен взять то самое кое-что?
– В сейфе, – сказал Шах так, словно железный ящик стоит и ждет, когда же придет Бельмас и заберет его начинку.
– В сейфе? Неужели я должен ограбить банк?
– Нет. Хуже. Сейф начальника ОБОПа.
После ночи в изоляторе Вадим сильно раскис, осунулся и не взирал уже с высоты своего сопливого величия на следователя. Да, в СИЗО жутко сизо, беспросветно, гадко, контингент в камере – это не тусовка в ночном клубе.
– Итак, вы – Винник, – взялся за дело Сербин. – Вам звонила Белоусова и просила приехать. Почему вы ей так срочно понадобились?
– Без адвоката говорить не стану, – хмуро заявил Вадим.
– Да будет у вас адвокат, будет. Родственники наверняка хлопочут, ищут самого-самого.