Горбуша бросил его, поднялся:
– Удирай, парень, отсюда и замри на дне. – Потом повернулся к Державе, Артуру и Сандре: – Уходим, быстро.
Автоматы и пистолеты, из которых стреляли, кинули к трупам – пусть думают, что пацаны Шаха передрались здесь между собой.
Забрезжил рассвет. Ксения резко приподнялась на локте, заслышав скрежет, будто кто-то пытался открыть дверь. Она подскочила, поискала предмет для самообороны, нашла топор, которым колола дрова для печки во дворе, на цыпочках подкралась к двери. Точно: снаружи кто-то пытается открыть дверь.
– Кто там? – вырвалось у нее от страха.
– А тут кто? – раздался в ответ мужской голос.
В голове Ксении щелкнуло: Шах узнал, что они спаслись, нашел ее! От ужасной мысли закружилась голова, но женщина сообразила не показывать страха:
– Что вам нужно? Я сейчас подниму всю деревню...
– Да кто ты такая, черт возьми? Это мой дом.
– Ваш?! Вы сказали – ваш? Как ваше имя?
– Георгий Иванович. Бельмас.
– Подойдите к окну.
Ксения тоже перешла к окну, осторожно выглянула. Да, фигура показалась ей знакомой, но было еще слишком темно, чтобы рассмотреть человека за окном. Ксения с опаской подошла ближе, затем вплотную и ахнула...
Бельмас вошел чумазый, измученный, с иссеченным лицом, но с блаженным выражением на нем. Туфли, связанные шнурками, висели на его плече, в руках палка. Он сразу рухнул на табурет, с трудом заговорил:
– Ксения... Ты? А Сандра? Вас же Шах приказал утопить...
– Все живы, Георгий Иванович, все спаслись, но обо всем потом. Я согрею воды, вам помыться надо.
– И поесть. Ксюша, я зверски голоден.
– Сейчас, Георгий Иванович, сейчас...
Сербин курил и думал. Мысли уплывали. Все расползлось! Настроение ни к черту уж который день, что очень осложняет жизнь домашним. Ко всем неудачам Сербина еще и вина перед детьми с женой терзала.
А ведь ключик где-то рядом... Неужели Артур папу грохнул? Но ему обвинение не предъявишь. Какое обвинение! Надо еще доказать, что убил он, потом прекратить дело в связи со смертью подозреваемого. Конечно, самая реальная фигура Шах. Но как тогда ключ от кабинета Белоусовой попал к Вадиму в карман? Впрочем, объяснение есть: кинул бабок кухарке в доме Гринько, дал ей ключ (не сам, конечно, как и убивал не лично Шах), та подкинула Вадиму. Пожалуй, версия имеет право на существование. Оленин уперся в Агату Гринько, но признание в совершении преступления не всегда является правдой. И не мама же, в конце концов, подбросила сыночку ключ.
– Всего полно, а ничего нет, – вздыхал Сербин, хватая пачку сигарет, словно они могли помочь привести мозги в норму. – Парадокс. Давно со мной такого не случалось. То ли я безнадежно запутался, то ли не той дорогой иду, то ли произошла редкая случайность и перетасовала события.