Говаривали, что в Гаэрлене все дворцы делались в стволах огромных живых деревьев, обхват которых был величиной с башню дворца. Королева не знала, правда ли это. Сама она ничего не помнила о своей родине, ведь ее увезли оттуда почти сразу после рождения, а родители, да и остальные эльфы, которые ей встречались, об отчизне говорили скупо и мало, как о величайшей тайне вселенной, и все больше томно и загадочно вздыхали. Эйриэн не составляло труда им подыгрывать, вдохновенно возводя очи к небу и говоря мечтательно, с легким придыханием: «Ах, Гаэрлен, это…»
Но всегда во время таких разговоров ее мучили злость и зависть, потому что на самом-то деле она ничего не знала и совсем не понимала, почему все так себя ведут.
Вечер клонился к закату, и Эйриэн подыскивала место для ночлега. Она не стала заезжать далеко в лес. Увидев недалеко от тропы упавшее дерево, которое частью веток образовывало подобие шалаша, она слезла с кобылы и, отпустив ее пастись, стала обустраиваться на ночь: обломала ненужные ветки, а на те, что остались, накинула плащ, который защитил бы ее от внезапно начавшегося дождя и от ветра. Девушка достала припасенные еду и питье и уселась на поваленный ствол, наслаждаясь трапезой в одиночестве. Эльфийка предпочитала не охотиться без надобности. Во-первых, она могла долгое время обходиться без мясной еды, употребляя в пищу лишь ягоды, орехи и съедобные коренья. Во-вторых, ей это попросту претило. Звери, чувствуя в представительнице расы лесов почти собрата, доверчиво и без опаски шли на ее зов. Убивать беззащитных созданий она не могла, но когда уж охотилась, делала это по всем правилам: не пользовалась зовом, выслеживала добычу, как настоящий хищник, убивала лишь слабых и не больше того, что могла съесть сама. Охота не была запрещена в Эсилии, но особой популярностью не пользовалась, возможно потому, что в чащах ее густых лесов водились не только пикси, бродячие огоньки, дриады, фавны и прочие расы, а также иногда появлялись такие магические монстры, справиться с которыми был в состоянии лишь целый отряд ведьмаков.
Но это было только в чащах. Тому, кто путешествовал по дорогам, грозили лишь редкие разбойники. Сколько эту заразу ни пытались вывести, они никак не хотели истребляться. Постоянно находился кто-нибудь, считающий, что зарабатывать грабежом намного легче, чем честным трудом. Эйриэн их не опасалась, потому что разбойниками чаще всего становились расы лета, а с ними она могла справиться даже во сне, не открывая глаз. Интересно, и почему еще никто не подсчитал, кому достается больше: путникам от грабителей или наоборот. Королеве почему-то казалось, что на самом деле разбой — это не такой уж легкий труд, как думают те, кто решил им заняться.