— Здорово, а я боялась, что уже опоздала. Ну пошли быстрее, а то изучение языков, особенно орочьего, способно вызвать исключительно бурчание в желудке.
— Только давай договоримся, никаких обсуждений государственных проблем — Катарина этого очень не любит.
— Хорошо, — согласилась эльфийка. — Тогда давай поговорим сейчас. Почему ты мне ничего не сказал?
Тайный советник опустил глаза:
— Ты только приехала, даже не отдохнула с дороги. Я подумал, что лишние несколько часов не решат дела.
— Ивэн, — возмутилась королева, — мы впустили в наш дом врагов, а ты даже не удосужился мне об этом сообщить!
— Это бездоказательные догадки и домыслы! Мы ни о чем не знаем наверняка! Я всего лишь предполагаю, и я бы обязательно поделился с тобой своими предположениями, только времени не представилось.
— Сейчас время есть, я хочу знать все, что ты думаешь и знаешь по поводу наших гостей. Только не то, о чем ты говорил с Николо. Он уже успел меня порадовать.
Ивэн сделал приглашающий жест рукой продолжить прогулку.
— Ничего стоящего я добавить не могу. Своими главными опасениями я поделился, об остальном скажу после того, как понаблюдаю за посольством.
— Какова численность армии, собираемой на границе Пошегрета?
— Точную цифру назвать не могу. Предположительно, от нескольких тысяч до нескольких сотен тысяч бойцов.
— Большой разброс.
— Когда говоришь о темной стороне, ни в чем нельзя быть уверенным стопроцентно, перепись населения они не проводят. — Мужчина позволил себе слабо улыбнуться.
— Письма в Стион отправлены?
— Да, одно — на имя градоправителя. Он тайно готовится к возможной осаде. Одно — на имя герцога Аркона, он поведет свое войско к границе и оповестит ополченцев, чтобы те в любой момент были готовы присоединиться к нему.
— Хорошо, — кивнула королева. И добавила совсем другим голосом, посмотрев собеседнику в глаза пронзительным взглядом: — Ивэн, я не хочу войны.
Эйриэн слишком хорошо помнила…
Однажды она уговорила начальника королевской стражи взять ее с собой в военный поход. Объединенные наемные полки Эсилии и Свободных княжеств отправились далеко на юг воевать за страну с загадочным названием Фыдер, которая вела долгую и кровопролитную борьбу с другой страной с не менее экзотичным названием Ибпар. Высоко в небе светило жаркое южное солнце, в густой траве прыгали кузнечики, мир казался прекрасным и радостным до тех пор, пока над лесом, через который проезжали войска, не показался столб густого дыма и отряд не въехал в деревню, пострадавшую от набега.
Первое, что увидела Эйриэн среди развалин, была женщина в рваном, сильно испачканном и местами прожженном платье, прижимающая к себе мертвого младенца. Головка ребенка безвольно качалась на тонкой шее, крохотные ручки и ножки повисли вдоль тела. Женщина не плакала, не кричала и не причитала, она лишь качалась из стороны в сторону и смотрела на мир сухими, без слез, безумными глазами. А в ее взгляде метался душераздирающий вопль адской нечеловеческой боли, невысказанная тоска осиротевшей матери, обреченность выжившей, вынужденной жить дальше с памятью о тех, кого уже не вернуть.