– Смотри же, Бланш… ох, то есть Мэри, здесь ничего не изменилось, только добавилось посадок… А вот это вьющиеся розы, смотри, они за время твоего отсутствия оплели всю беседку.
Бланш сглотнула плотный комок, сдавивший горло, и схватилась за плечо подруги, пытаясь устоять на ногах. Нежный и влажный аромат свежих лепестков и вид оплетенной растениями беседки остро напомнили ей собственные чувства четырехлетней давности: горечь утраты, страх неизвестности и… щемящую надежду на близкое счастье. Бланш была юна, слишком юна, все трудности казались легко преодолимыми, далекая Италия выглядела всего лишь очередным местом жительства, зато вера в любовь была непоколебимой, как суровые шотландские горы.
Что же осталось у нее теперь? Не было ни матушки, ни дома, ни средств к существованию, кроме мизерной суммы, которую она рассчитывала получить в наследство. Но с этими утратами Бланш давным-давно смирилась, а трудности научилась преодолевать. И вовсе не эти печали так угнетали девушку.
Нет, прекрасные розы очень живо и жестоко напомнили ей, что они всегда будут красивы, ухоженны и любимы, в отличие от бедной полуангличанки-полуитальянки, забытой ее вероломным возлюбленным.
– Ах, – Луиза всплеснула руками, – тебе, верно, напекло голову, пойдем в тень, туда, в тисовую аллею, или в нашу рощу, помнишь, как мы оставляли в ней секреты?
– Ты забываешь, я только что из Италии, солнцем меня не напугать, – вяло заметила Бланш, но позволила увести себя от нарядных кустов в прохладную глубь парка и усадить на аккуратный пенек, из которого по распоряжению незаменимой Анны садовник вырезал кресло с высокой спинкой.
– Я не знаю, что с тобой делать, – беспомощно призналась Луиза и кокетливыми складками разложила вокруг пенька края юбки Бланш. – Мне все время кажется, что я что-то не то говорю и поступаю не так…
– Со мной все хорошо, все пройдет. И чем реже ты будешь об этом вспоминать, тем быстрее все закончится. Лучше расскажи о себе. Ты собираешься замуж, а любишь ты… как его? Арнольда? А он тебя?
* * *
Луиза, как и ее мать Элен в юности, всегда была послушной девочкой. И хотя ее богатое воображение часто рисовало картины опасных приключений, безумных страстей и неожиданных поворотов судьбы, в глубине души она понимала, что все эти истории могут существовать только на страницах любимых романов, а сама Луиза в ближайшее время будет выдана замуж за того, кого подберет ей мать, приняв во внимание пожелания многочисленных тетушек и прочей опытной родни. Все эти люди искренне любили Луизу и плохого, разумеется, посоветовать не могли. Нет, о браке по расчету и речи не шло, от этих страшных слов Луизу бросало и в жар, и в холод. Леди Элен неоднократно говорила ей: