— Теперь они придут за нами, — сказал Огастин.
Его босые ступни были мертвенно-белыми. Жертвы. Пройди через потусторонний мир, даже просто побудь немного в обществе духов — и обязательно утратишь какую-то часть своей плоти или духа. Хью это тоже знал. «Идти вперед».
— Они не станут рисковать сегодня утром, пока лед продолжает сыпаться, — возразил Хью. — А когда это прекратится, мы уже будем стоять на вершине.
К его радости, Кьюба согласилась с ним.
— Мы уже почти там.
Она смотрела свысока на открывшийся мир. Вокруг больше не было никаких гоблинов. Ее губы зажили, их уже не окрашивали бусинки крови. Ввалившиеся щеки округлились. Глаза обрели яркость. И, искрясь, смотрели на Хью.
В этот миг Хью почти любил ее. Чувство захлестнуло его, пробудив сумасшедшие, давно захороненные эмоции. Перед ним, возможно, находилась женщина, которая могла бы занять место Энни. Ему показалось, что он не сможет дождаться того времени, когда срежет с кулаков грязный лейкопластырь, смоет кровь, копоть и пот и увидит Кьюбу тоже вымытую и отдохнувшую.
Как она будет выглядеть в платье? Заплетает ли она волосы в косы? Если да, то в толстые или много тоненьких? Высокого ли она роста? Он еще ни разу не стоял рядом с нею. Он почти не знал ее. Они познакомились на краю света, во мраке, среди вселенского хаоса. Как они будут выглядеть рядом под солнцем?
Она, видимо, не сомневалась, что заманила его к себе в спальный мешок, и это было совсем неплохим началом. Он был вдвое, если не больше, старше ее. Это вовсе не должно продолжаться вечно. Что-то уже началось, между ними возникла первая связь. Она была ранена. Он сможет вылечить ее.
Они смогут отправиться на Нанда-Деви, раз ей так хочется, и на Баффинову землю, и в Трансантарктические горы. Почему бы и нет? Деньги у него были. Он мог показать ей весь свой мир, увезти в барханную пустыню, а оттуда в Тибет, в Париж, в замки на побережье Хорватии, в крепости крестоносцев в Сирии, через океаны, под звезды Южного полушария. И если это получится… Он приостановился. Если это получится, они смогут завести свой дом где-нибудь, все равно где. Она могла бы даже родить ему детей, которые будут носить его имя…
Его сердце все больше и больше заполнялось ею. Он не мог объяснить причины. Они выжили. Он спас ее от смерти. На небо вернулось солнце. Они должны были оставаться вместе, ее рука с наколотым черной тушью рабским знаком от ее запястья до пальцев в его руке.
Она смотрела на него своими большими непостижимыми глазами. Зеленые, как маслины, они смотрели серьезно, даже мрачно, но в зрачке каждого сияла золотистая точка. Интересно, понимала ли она, что он сделал? А ведь он подарил ей Эль-Кэп.