Я была уже почти у зеленой металлической двери, когда услышала слова Тома:
— Спасибо, Энди!
Он сказал это очень мягко и тихо.
Когда мы приехали обратно на Вимси-роуд, Хилари все еще спала, а Кэролайн Дэбни, пришедшая в себя и улыбающаяся так любезно, будто приглашала в свой собственный дом, поднялась с дивана, держа в руках мою, открытую, наверно, еще с колледжа, книгу „Тропик Рака".
— Всегда хотела прочесть это, но думала, что мне придется тайком поехать в Атланту в порнографический салон, чтобы купить эту книгу, — весело прощебетала она. — Господи, наверно, это далековато от пристойности.
В этот вечер я уже не чувствовала себя способной заниматься играми Кэролайн Дэбни — утонченным злым поклевыванием. Очевидно, Клэй понял это, потому что произнес:
— Ну, мы пожелаем вам спокойной ночи, мисс Энди, и отправимся дальше. Пойдем, Кэролайн, я оставил мотор включенным.
Он взял невестку под локоть, вывел из гостиной и помог сойти с крыльца раньше, чем она смогла удержать его или возмущенно захлопать ресницами.
У двери дома она повернулась и сказала:
— Не знаю, как семья Дэбни может отблагодарить вас за то, что вы сегодня сделали, не знаю, чем и отплатить вам за эту услугу. — Но раньше, чем я смогла ответить, Клэй усадил Кэролайн в машину и плотно захлопнул дверцу. — Честное слово, нет, — прозвенела она из темноты.
— Именно это я и имел в виду, — отозвался Клэй, открывая дверцу со своей стороны и глядя вверх на меня. — Мы этого не забудем. Никто из нас не забудет.
— Возможно, я совсем ничего и не сделала, — ответила я. — Пожалуйста, не благодарите меня. Том может не остановиться, слышите, Клэй?
— Но теперь у него есть шанс, — заметил старик, сел в машину и захлопнул дверцу.
Я вернулась в дом и заглянула к Хилари. Она спала неподвижно и спокойно, повернувшись на живот и уткнувшись в подушку, волосы ее разметались и закрывали лицо. Я закрыла дверь, пошла в свою спальню, села на кровать и некоторое время смотрела на номер телефона, который мне дал Том. Я не знала, где он его раздобыл.
Я была уверена, что Тим Форд откажется сразу, раньше, чем я изложу свою просьбу. Если бы он так и сделал, я бы не смогла вдаваться в подробности и все объяснить. Я знала только то, что мне сказал Том, и передала это Форду.
— Том сказал, что выплатит полный гонорар, сколько бы времени ни заняли исследования, — закончила я. Это было все, что мне нужно было добавить.
Но, когда я услышала его протяжную речь страны диких злаков, звучащую через многие мили из Алабамы: „Думаю, смогу быть в Пэмбертоне с восходом солнца", я почему-то не удивилась. Тиш говорила, что в нем было что-то от Тома. Я вообразила, что тоже смогу услышать это: некое сочувствие, некое взаимопонимание.