– Какую фотографию? — искренне удивился Рентген.
– На полке стояла, — терпеливо повторил Васька. — Вечером я ее хватился — нет.
– Да кому она нужна? — фыркнул Кальсон. — Из платины она что ли сделана? Ну, пропала и пропала, черт с ней. На вот лучше курни…
Так и не добившись от приятелей вразумительного ответа, Васька поспешил в класс и отозвал в сторону Маму.
– Слышь, Мама, — посмотрел он ей прямо в глаза, — ты у нас наблюдательная, все примечаешь. Не видела, вчера у меня кто-нибудь фотографию на книжной полке не трогал?
Мама выдула розовый пузырь жвачки и хищно им щелкнула. Потом она посмотрели в окно и задумалась. Чувствовалось, что подробности вчерашней вечеринки она вспоминает с огромным трудом, будто с тех пор прошло никак не менее года.
– Это ба-абка твоя, что ли, была-а? — наконец изрекла она, растягивая слова, словно свою жвачку. — Или мама-ан?
– Не важно, — перебил ее Васька, поскольку звонок на урок уже гремел вовсю. — Видела или нет?
– Фотку видела-а, стояла она та-ам. Только кто ее стырить мог? Кому она нужна-а-то?
С этим она развернулась и пошла прочь — на урок истории.
– Здра-асьте, Вера Семеновна, сесть можно? — обратилась она к невысокой худенькой учительнице истории.
– Можно, — съязвил Князь. — По статье.
– Витя, дату начала второй мировой войны, — тут же активизировалась Семеновна.
Вообще-то всех учительниц истории в школе по традиции называли Истеричками, но Вере Семеновне — на удивление спокойной и, несмотря на свою субтильную комплекцию, сильной женщине — эта кличка не подходила. Даже самые отъявленные хулиганы не могли вывести ее из состояния холодного равновесия. Максимум, что она себе позволяла, — так это взять проказника своими крепкими, как клещи, пальцами за ухо и вышвырнуть его в коридор. После этого она не кричала, не пила валерьянку, не бегала жаловаться к директору, а спокойно, как ни в чем не бывало, продолжала вести урок. Поэтому привычную Истеричку пришлось заменить на Семеновну.
– Ну вот, Вера Семеновна, — в три приема стал вылезать из-за стола длинный, как жердь, Князь. — Уж и слова сказать нельзя.
– Говори цифрами, — хитро прищурилась учительница, — я ведь тебя дату попросила назвать…
Пока Князь пытался хоть что-то вспомнить, Васька проскользнул на свое место.
– Нашел фотку-то? — шепнул ему Рентген.
– Нет, — мрачно отрезал Васька.
– Сегодня у нашего урока будет маленькая преамбула, — хлопнула в ладоши Семеновна, одним этим движением прекращая шепот и хихиканье в классе. — Академия наук России направила в нашу школу экспериментальный учебник по курсу истории для старших классов. Учебник этот уникален — впервые в нем использованы тексты ранее секретных или закрытых для печати данных, документов и никогда не публиковавшиеся фотографии. Для тех, кто в будущем решил поступать в гуманитарный вуз, новый труд наших ведущих историков станет настольной книгой.