— Что тут у вас? — подлетел начальник конвоя.
Сразу несколько голосов начали объяснять, хотя он уже и сам все увидел.
Одна из женщин, которая вела Таисию Никитичну, наклонилась к ней:
— А вы разуйтесь, легче будет.
— Тут с полкилометра осталось, не рассиживайся! — проговорил начальник, презрительно глядя сверху вниз, и вдруг закричал: — Кому говорю, встать!
Все сразу притихли. Не оттого, что испугались этого неожиданного окрика, а оттого, что всем, и начальнику тоже, было ясно, что идти она все равно не сможет. Подводы с вещами, как всегда, ушли далеко вперед и, наверное, уже были на месте ночлега.
Но все же Таисия Никитична поднялась, несколько рук поддержали ее, Анна Гуляева скинула с плеч рюкзак и отдала его своей соседке. Ни на кого не глядя, она сказала негромко:
— Понесли.
Она нагнулась, чтобы ловчее подхватить Таисию Никитичну, и снова повторила:
— Давайте, кто еще?
«Ох, какая же я дура!» — подумала Таисия Никитична. Все остальные мысли пришли к ней потом, заставили ее совсем по-другому подумать и о Гуляевой, и о том, что она говорила, и о ее озлобленности. Нет, тут совсем другой мир и другие условия, и все чувства, наверное, не так проявляются, как в обыкновенных, нормальных условиях жизни.
Какая-то совсем не знакомая женщина нагнулась и сцепила свои руки с руками Анны Гуляевой.
— Давай-ка, давай, усаживайся, чего уж там, — проговорила она ворчливо, но без всякой злобы. — Со всяким может случиться… — и, видя, что Таисия Никитична не решается опуститься на их руки, прикрикнула: — Ну, чего вычесываешься, муха-цокотуха!
Она была не молодая, эта женщина, не рослая и не очень, видно по всему, сильная. И она совсем не была доброй в эту постылую минуту. Она просто не могла не помочь человеку, попавшему в беду, и тем самым не могла выручить всех своих спутников.
— Почему цокотуха? — спросила Таисия Никитична.
— А потому, что веселая ты, — сказала женщина, чуть задохнувшись. — Сиди и не трепыхайся.
— Ох, да не надо…
— Не трепыхайся! — сказала женщина.
Молодцевато и с достоинством, словно это он поднял Таисию Никитичну, начальник конвоя отметил:
— Порядок. — И выкрикнул: — Направляющий, пошел!..
Наконец-то колонна дотащилась до места ночлега. Здесь была огорожена зона и по углам установлены вышки для часовых. Все старое, очень обветшалое, на одном из двух бараков обвалилась крыша, как раз на самой середине, отчего барак стал похож на огромного лесного зверя, которому перешибли хребет.
Во втором, еще сравнительно целом, бараке разместились наиболее расторопные, а все остальные устроились прямо на дворе. Но оказалось, что выиграли как раз те, кто не успел занять места в бараке, потому что там не оказалось ни одной целой печки, а на дворе для тепла и для освещения развели костры.