— И все-таки он вас послал?
— Тем более надо было идти. Бакшин обещал прислать связного.
— И не прислал?
— Не знаю. Ко мне трудно было пробиться. За всеми русскими, которые работали в госпитале, очень следили. После провала Боталова особенно. А мне было приказано никуда из госпиталя не уходить. Я так там и жила в одной комнате с двумя медсестрами-немками. Они с меня глаз не спускали. Так за мной и ходили, то одна, то другая. Две старые ведьмы.
— Да. — Он задумался, сонно поводя толстыми ресницами по стеклам очков. — Если бы все это можно было доказать…
— Найдите Бакшина. Ему-то вы поверите?
— Ему? — Наконец-то он зевнул. — Дело в том, что Бакшин погиб.
— Как погиб?
— А больше у вас нет свидетелей?
Смерть Бакшина ее так потрясла, что она даже не сразу поняла, как безнадежно осложнилось ее положение. Она даже не вспомнила о той женщине, санитарке из сельского медпункта, которая проводила ее до города. Исчезла последняя и единственная возможность доказать свою невиновность.
— Есть еще Шагов. Только он…
— Что он? — спросил следователь, записывая все, что говорит Таисия Никитична.
— Он был против посылки связного.
— Шагов сам об этом вам сказал?
Пришлось рассказать о том единственном разговоре Шагова и Бакшина, невольной участницей которого она оказалась. Тогда она никак не могла даже и подумать, что все так получится. Ведь тогда разговор шел о Вале. Про Валю Таисия Никитична не сказала.
Записав ее показания, он продолжил допрос:
— Вас захватили в отступающем эшелоне. Почему вы не остались в городе? Больше надежды было бы, что вам поверят.
— Остаться? Эго почти невозможно. За мной наблюдали, за каждым моим шагом. Меня бы просто не оставили.
— Так они вами дорожили?
Ирония? Таисия Никитична удивленно посмотрела на него. Нет. Полное равнодушие, как всегда.
— Дорожили? Они просто расстреляли бы меня. Уж я-то знаю. Насмотрелась всего.
— А в партизанском отряде не дорожили? Почему послали именно вас?
— А немцы не всякого бы приняли. Тут был расчет. Им очень нужны врачи, хирурги особенно. Кроме того, я немного знаю язык. Бакшин мне сказал, что для того, чтобы мне поверили, я должна показать, где находится партизанский лагерь и аэродром. Немцы сразу же туда разлетелись и, конечно, ничего не нашли. Пустые землянки.
— Тогда вас сразу взяли в госпиталь?
— Нет. Проверка была, и очень жестокая. — Таисия Никитична нахмурилась. — Очень тщательно проверяли и безжалостно. А потом, кажется, поверили. А может быть, и не поверили…
— Да, возможно, — согласился он и позвонил.
Подумав, что сейчас придет конвой и уведет ее обратно в камеру, Таисия Никитична торопливо проговорила: