— Этот летчик, Саша, просто милый мальчик, — немного напрягая голос, проговорила Таисия Никитична.
Девушка недоверчиво взглянула на нее:
— Мальчик? Не сказала бы.
— Он моложе меня.
— Это ничего не значит. Видела, как вы целовались.
Девушка перестала сердиться, даже подмигнула.
— Нет. Это я его поцеловала, — внесла ясность Таисия Никитична. — Он хороший парень и давно влюблен в меня. Еще до войны. А у меня муж и сын.
— Ничего это все сейчас не значит, — с отчаянным оживлением повторила девушка. — И никому не надо… Сдерживать свои порывы — зачем? Никому не надо, и никто не осудит.
Она так настаивала на своем, что пришлось рассказать всю небогатую событиями историю Сашиной любви. На высоте две тысячи метров и при скорости триста километров в час этот рассказ не мог занять много времени.
— Мы с ним не встречались больше с самого начала войны… Это что? Линия фронта?
Девушка ответила!
— Тут везде фронт.
По тому, как она держалась и как говорила, и по ладно пригнанной одежде было видно, что воюет она не в первый день и обо всем у нее есть свое прочное мнение. Рассказ Таисии Никитичны не очень-то ее взволновал и ничего ей не объяснил.
— Нам все должно проститься, если живы вернемся. Все, что сам себе простишь, то и все должны простить.
— А если не останемся живы?
— Тогда скажут: погибли как герои. А у героев какие же грехи? У героев только подвиги…
Она помолчала, вспомнив что-то нелегкое, и медленно договорила:
— И мы простим все тем, которые в тылу. Я в Ленинграде три дня жила, аппаратуру получала. Насмотрелась всего. Вот фашистам проклятым ничего не простим. Я злобы набралась на всю жизнь. Ни одному фашисту не должно быть прощения.
Она не считала себя очень уж молодой: на третьем курсе филфака училась. Зовут Валя, Валентина Косых. Коренная уральская фамилия. На фронте с сорок второго. Радистка. Переводчица.
— Вы говорите по-немецки?
— Учила в институте. Немцы меня сразу понимают, а я их. У нас тут разговоры простые и короткие…
— Я тоже учила немецкий, да все, наверное, перезабыла. Вот с вами и попрактикуюсь.
Оказалось, что Валя специальностью своей недовольна. Мечтала стать снайпером, в тайге выросла, стрелять умеет, и неплохо, но подвело зрение. Предложили в медсестры или в связь. Согласилась. А что делать? Конечно, от радиосвязи иногда вся жизнь отряда зависит, но лично ей не го нужно. Не для того стремилась на фронт. И Бакшин это понимает, идет навстречу. Тем более, что есть второй радист. В самый раз такому рацию таскать и сидеть в укрытии. Нет, он парень ничего, у Бакшина плохие не задерживаются. Фамилия его Гусиков. А как звать, не знаю, и, кажется, никто не знает. Гусиков — и все. Нет, он ничего, только чересчур себя переоценивает, как будто это очень уж важно, чтобы он невредим остался.