– Он попросил украсть компромат у Глаголева и передать ему?!
– Верно.
– Второй раз Ольшанский обратился к Роману Глаголеву, когда понадобилось сыграть подсадную утку, выступить в роли Крота… Могу предположить, что он просто запугал парня тем, что расскажет Глаголеву о том, какую подлость совершил его родственничек, когда выкрал компромат. Вполне возможно, эти угрозы он пустил в ход и когда заставлял его писать предсмертную записку…
– Так это тоже устроил Ольшанский?!
– Доведение до самоубийства тянет еще лет на пять, а Ольшанскому и так грозит суровый приговор. Так что в этом он не сознается. Впрочем, достаточно того, что он уже сказал… Кстати, в том, что твою машину взорвал он, полковник уже сознался. Рассчитывал, что после того, как Сергея арестуют, ты будешь лишней. И знаешь слишком много и, не ровен час, снова начнешь всем рассказывать, что Сергей вовсе не Крот.
– Значит, мне просто повезло…
– Тебе очень повезло! Если бы ты все же решила сдать Сергея…
Я обернулась к Сергею.
– Теперь, думаю, дело Крота пойдет быстро, – продолжал говорить Терешков, но я слушала его уже вполуха. – От тюрьмы ему точно не отвертеться. Но, помимо него, на скамье подсудимых может оказаться и еще один человек.
– Да, и кто же?
– Глаголев. Правда, я сначала решил довести дело Крота до суда, а уж потом пускать в ход материалы против Глаголева.
– А что у тебя на него?
– Как что? Его же собственный компромат. Наверняка он не раз уже им пользовался – одних запугивал, других шантажировал. Если найти этих людей и заставить их давать показания против этого прохиндея, то и ему тюрьмы не избежать. Но за это я возьмусь потом. Пока компромат пусть побудет у вас.
– У нас? – Я снова глянула на Сергея.
Он лишь подмигнул мне в ответ.
– А-а-а… Ну, да. У нас.
– Сергей сказал, что компромат вы сдали в камеру хранения. Пусть он пока там и остается. Будет время – обязательно просмотрю этот материальчик…
– Хорошо, – кивнула я и перевела взгляд на Сергея.
Может, я и не права, но ведь мы напарники…
Июльская жара сменилась в августе пасмурной погодой. И каждый раз, просыпаясь по утрам, я наблюдала в окно хмурое небо, а о подоконник то и дело ударяли капли дождя. Я на все лады костерила разненастившуюся погоду, куталась в плед и упорно избегала разговоров с тетушкой… А она, как назло, то и дело заглядывала ко мне в комнату и выспрашивала о подробностях моего последнего расследования. Я же упорно не желала отвечать на вопросы. Да просто и не знала, как объяснить, что я, наплевав на все, решила связаться с мошенником, что наш друг семьи – милейший Александр Петрович – оказался вором и что это именно он стрелял в меня.