– А может, знают, что у Лешки их поджидают, – предположил он. – Но как объяснить браслетики?
– Понятия не имею. Дурацкая шутка... Ты не думал, что это кто-то из старых знакомых дурака валяет, щекоча нам нервы? Просто из вредности, чтоб мы психовали, суетились, бегали. И не мы, а я, браслеты мне подбрасывали. Но ума не приложу, кому я поперек горла стала. Почему мне напоминают?.. Я причем?
– Замолчи, – осадил ее Брасов.
Ох, не хотел он напоминаний с воспоминаниями, тем более сейчас, когда жизнь повернулась к нему светлой стороной. Наташка впервые затронула тему, на которую когда-то дружно наложили табу, стоит только кому-то всколыхнуть со дна... Не стоит! Никто не может знать, что произошло почти двадцать лет назад, никто. Скорей всего, Наташка права: кто-то щекочет нервишки, основываясь на давнишних событиях, толком ничего не зная, но как бы предполагая, не более. Но противно. Брасов обязан докопаться, кто устраивает представления, ему не браслетики подкидывают, кое-что похуже. Хотя уже много дней он живет спокойно.
– Не буду, не буду, – поняла она, насколько болезненна тема. – Знаешь, жалко Илью с Андроном, они безвылазно сидят в квартире, жалко твоих денег. Мне кажется, никто не придет, детективов пора отпустить.
– Это единственная возможность поймать говнюков. Пусть еще подежурят.
– Как скажешь. Юра... – Наталья робко посмотрела ему в лицо, не решаясь спросить, но решилась: – Ты и Тори...
– Это никого не касается, – отрубил он.
– Извини. Кости вам все равно моют...
– Чище станем, – закрыл он тему.
В то же время Роберт не выдержал и подкатил к Тори. Его раздирали полярные чувства: и за волосы оттаскать хотелось прилюдно, и вернуть домой, и досадить каким-нибудь поступком, и попросту удавить в тихом уголке да закопать, чтоб ни одна живая душа ее не нашла... всего не перечесть.
– Ну-с, дорогая, что будем делать дальше? – спросил.
– Я подала на развод.
– Вот как! – Он надеялся, она одумается и станет проситься назад, Роберт, так и быть, простил бы, а потом задал бы ей жару. Но показать разочарование... много чести. – Значит, разводимся.
– Да. Наш брак был ошибкой.
– И дети ошибка? О них ты думаешь?
– Хочешь прочитать мне назидательную мораль? Роберт, я тебя предупреждала: еще раз узнаю – расстаемся. Согласись, я долго терпела и была выставлена тобой не в лучшем свете, кстати, терпела из-за детей. Если б ты дорожил нами, то остановился бы вовремя, но этого не сделал, поэтому все претензии можешь предъявить одному человеку – себе.
– А у меня к себе нет претензий, – рассмеялся Роберт, показывая, как она ошибается на его счет. – Я хотел знать, что ты надумала, теперь удовлетворен. Твоим решением удовлетворен.