– Вызывай милицию, Севастьян, – сказал Макар, сам же присел перед мертвой женщиной, потер ее лоб тыльной стороной ладони. Сзади несколько раз всхлипнула Алина, вызвав у него раздражение. – И выведи Алину!
Он изучал тело, начиная с ног, изучал пол вокруг трупа. Один тапочек на ноге, второй лежал у бедра, ничего интересного не было. Глаза Макара заскользили вверх по трупу. Халат на груди распахнут. Лицо с приоткрытым ртом...
– Убита, убита, – определил Дергунов-два, нависнув над ним. – Ей не стало плохо, как ты подумал, да и на вид она здоровая. Ее убили в комнате, труп перенесли в душевую, по дороге потеряли тапочек, потом забросили его сюда, поэтому он лежит у бедра, а не у стопы. Да и как бы она принимала душ в одежде и тапочках, а? Нет, ее перенесли сюда уже мертвой. Бросив бездыханное тело, убийца включил эту штуку, напоминающую душ, налил на труп воды...
– Зачем?
– Кто ж его знает? Может, убийца облил ее, надеясь, что вода смоет с трупа его следы.
– Чем же ее убили? – спросил Макар. – Как будто следов насилия нет.
– Голова у нее... целая, ломом ее не проломили. Черт, подбородок закрыл шею. На скуле ссадина... но давнишняя. На шее следа от шнура нет, значит... Видишь: рот открыт, как при удушении? Руками задушена. Посмотри на шею сбоку. (Макар привстал, наклонился к трупу, посмотрел слева, потом справа.) Видишь округлые следы?
– Вижу. По краям нечеткие, значит, убийца руками обхватил шею. – Он выпрямился. – За что ж ее так? Простую цветочницу?
Он ринулся в комнату, остановился на пороге. Следов борьбы здесь не было. На софе небрежно брошены: плед, подушка и раскрытая книга. Следовательно, убийца пришел, когда она лежала перед телевизором. Он позвонил, представился, например, сантехником, она открыла и...
– Раскладушка, – указал Дергунов-второй в угол.
Да, там стояла сложенная раскладушка, на ней лежали одеяло и белье, которыми явно пользовались. Значит, кто-то ночевал у Иды, собрался ночевать еще, поэтому раскладушку и белье хозяйка не убрала.
Троица изрядно наследила, Макару было стыдно, потому что там, где могли остаться отпечатки пальцев убийцы, оставил отпечатки он. Но откуда же ему было знать о трупе в доме? Да еще где! В душевой, а не там, где ему полагалось быть – в комнате или в коридоре. Но убийца оттащил труп в душевую, дверь которой не сразу заметил Макар. Впрочем, отпечатков нашли много, разберутся – чьи они, если повезет.
Продавщицу цветов Иду задушили утром в промежутке от девяти до десяти часов. Время глухое, так как работа у большинства обитателей этого двора начинается в восемь-девять утра, к моменту убийства почти никого не было в квартирах и во дворе. С другой стороны, двухэтажный дом Иды находится в тупике, его не сразу найдешь, а уж заметить, кто вздумал посетить этот сарай, тем более нельзя. Так что поначалу уповали на соседей, которые проживают на первом этаже, а те понятия не имели, кто у Иды ночевал и ночевал ли, они никого не видели. Ну, это не новость, обычно соседи попадаются слепые и глухие, иногда только после активной работы с ними они приобретают частичное зрение со слухом. И совсем редко, когда прилагаются титанические усилия, память вдруг возвращается к ним полностью, как после излюбленной болезни сериалов – амнезии. Поэтому Макар внимательно наблюдал за соседями во время опроса, гадая, кто из них хоть что-то знает, но не хочет говорить.