Никто не откликнулся. Может, его не услышали? Но крикнуть громко у него не хватило сил. Он лежал и повторял эй... эй... эй...
Скрипнула дверь, послышались мягкие шаги. К нему не подошли, значит, его не слышат. Марлен Петрович с огромным усилием повернул набок голову. Незнакомая молодая женщина в простом брючном костюме темно-зеленого цвета что-то делала у аппаратов. Он еще раз произнес:
– Эй...
Она оглянулась, на ее лице промелькнуло удивление, подошла:
– Как вы себя чувствуете?
Он сделал знак веками, мол, я в порядке, потом собрал силы и спросил:
– Где я?
– В больнице. Вам сделали операцию. Лежите спокойно, с вами все хорошо.
Ну, лежать так лежать, на большее он действительно не способен. Правда, хотелось бы повернуться на бок, но... Женщина ушла. Марлен Петрович прикрыл веки. Ух, жизнь – сладкая и горькая, увлекательная и скучная, чистая и грязная, – всякая... Он заново ее переживал, будто наяву, а не во сне. И только отдельными эпизодами в его жизнь врывалась чужая.
1920 год. Нежданно-негаданно.
Уже прошла неделя, как арестовали Назара. Поздно вечером Катя вернулась из станицы, порядком вымокнув. Мамаша откуда-то взяла силы и натопила к приезду невестки баню.
– Бачила Назара? – с ходу спросила она.
– Нет, – понуро ответила Катя. – В Костюшко стреляли из пистолета Назара, его обвиняют в убийстве.
– А свидание жинке не положено?
– Да перевезли его, в Краснодар. Там судить будут.
– И шо опосля суда?
– Не знаю.
Сентябрьский ливень был холодный, Катя продрогла до костей, была расстроена неудачей и худыми вестями. Она сидела на полке, обхватив ноги руками, склонив на колени голову, и думала. Неужели Назар застрелил, подло подкравшись? Такого не могло быть, да и никто в это не верил. По слухам новая власть никого не щадит малейшая провинность и – прощай партбилет, прощай свобода. Катя понимала: ни один человек не будет хлопотать за Назара, у всех полно забот и без него. Значит, остается только она. Жаль, не увиделась с ним, он бы подсказал, с чего начать, к кому обратиться. А чем ему помочь, когда главная улика против него?
Улика! Катя даже вздрогнула от этой мысли, словно ее ударили. Да-да, в револьвере все и дело. Но как он попал в руки убийце? Назар никогда его не носил его с собой, он лежал в коробке, а коробка стояла на верхней полке этажерки, за Катиными книжками.
– Кто-то взял его без спроса, – дошло до Кати. – Мамаша не могла, ей-то зачем? Кто-то побывал в доме и взял... то есть украл.
Как же найти этого человека? Ну даже если Катя найдет, то разве он признается? И все же за ужином она спросила: