– Слушай, а ты меня до улицы Вяземского не докинешь? – попросила я нового знакомого, и тот согласно кивнул:
– Легко. Я на соседней как раз живу.
– На Пражской?
– Нет, на Островной.
– Дима, а ты это... не боишься? Выпил ведь? – Я кивнула на стаканчик в его руке, но мой знакомый захохотал:
– Да мне даже «под мухой» везде зеленый. Я ж зампрокурора города, девуля, – кто ж меня остановит-то?
«Ну, прекрасно – зампрокурора! Вот бы Костя порадовался...»
Дима привез меня прямо к подъезду, где жил мой отец. Предложил подождать, но я отказалась – надеялась, что долгое отсутствие заставит отца поговорить со мной, выслушать. Если он, конечно, трезв...
Я долго звонила и стучала, но никто не открывал. Из распахнувшейся у меня за спиной двери раздался голос:
– Ну и чего молотить? Нету их дома, вчера еще уехали! – Я обернулась и увидела изрядно постаревшую соседку тетю Валю – невысокую, полненькую, розовощекую женщину, всю жизнь проработавшую в регистратуре нашей поликлиники. Узнав меня, она почему-то прикрыла рот пухлой ладошкой и оперлась спиной о косяк: – Мария...
– Здравствуйте, тетя Валя. А где отец-то? На смене?
– Ка... ой, да что ж мы в пороге-то? Ты проходи вот ко мне, намерзлась, поди, морозище-то какой, два дня уже! – зачастила она, как-то подозрительно блестя глазами.
Я вошла в ее маленькую чистую квартирку, в которой – я помнила – всегда пахло яблочным пирогом и клюквенным киселем, сбросила сапоги и шубку и вслед за тетей Валей двинулась в кухню. Такое впечатление, что за эти годы здесь ничего не поменялось – те же красно-белые клетчатые занавески на окне, тот же заставленный горшками с геранью подоконник, те же голубенькие шкафчики гарнитура и выстиранные до белизны посудные тряпки. Тетя Валя была одинока, маниакально чистоплотна и очень хорошо готовила. Я в детстве частенько бывала у нее – отец, уходя на сутки, просил соседку приглядеть за мной.
Она сразу засуетилась, ставя чайник, достала из-под полотенца – я угадала! – яблочный пирог, покрытый толстой «клеткой» из теста, принялась взбивать вилкой в пиалке сметану с сахаром. Но меня что-то смущало в ее хлопотах, что-то напрягало в суетливых движениях, в том, как она прячет глаза, стараясь не смотреть мне в лицо. В голове снова прозвучала ее первая фраза «Нету их дома, вчера еще уехали». «Их»!!! Кого – их? Неужели...
– Тетя Валя, отец... женился? – ввернула я, и из рук соседки прямо на кристально чистый пол упала и со звоном разбилась пиалка, забрызгав все вокруг сметаной и осколками.
Я решительно ничего не понимала. Тетя Валя вдруг как-то осела, ссутулилась, опустилась на табуретку и заплакала: