– Соорудим ужин? – весело спросил он.
– Давай, – не возразила Алиса.
Сооружала она, он курил на правах почти мужа, иногда подавал то ложку, то полотенце. Хорошо у нее, душа отдыхает, тянет положить под бок Лису еще до ужина, но удовольствия надо растягивать, тогда они обостряются.
– Инну поймали? – поинтересовалась она.
– Поймают, – он дал фактически отрицательный ответ. – Лола вернулась, с нее подозрения сняты, бабка Инны страдает. Но это одна страница.
– А какая вторая?
– Валерка. Теперь я вплотную займусь его убийством, а тебя попрошу не выходить из квартиры.
– Опять? – повернулась к нему лицом Алиса. – Мне на работу выходить, я не собираюсь ее терять. Нет, если ты меня устроишь на доходное место, то…
Никита притянул ее, она очутилась между его коленей, такая милая, нежненькая, пушистенькая, пахнущая чем-то весенним – ком в горле застрял.
– Устрою, – пообещал Никита. – Своей секретаршей.
– Пф! А я не пойду.
– Лиса…
Никита уткнулся лицом в ее живот, вдохнул одурманивающий запах, нет, это уже выше сил. Он встал во весь рост, осыпал ее поцелуями, а она:
– Никита!.. Пусти!.. Пусти, я сказала…
– Алиса, я скучал… – Кажется, до кровати не доберется, а на кухне есть стол, лишь бы не рухнул. – Ну, что ты в самом деле…
– Пусти!
И оттолкнула, да так сильно, что он едва устоял на ногах, благо кухня маленькая, стены близко. Вот это номер! Совсем девушка рехнулась.
– Не понял, в чем дело? – вскипел Никита.
– Я тебя отрезала. Не хочу быть секонд-хендом.
– Ты в своем уме? – заорал Никита, а считал себя хладнокровным. Вывела! – Тебе русским языком сто раз…
– Мне достаточно один раз увидеть, – спокойно перебила Алиса. – У нас теперь просто дружба, как раньше. Да что ж ты так разволновался? Только свистни – и покоришь любую. Тебе же все равно, с кем: я, Инна, другая. А мне не все равно, мне не нужен залетный парень, уважай и мои желания.
Стиснув зубы, Никита рванул в прихожую, натянул пиджак и ушел, хлопнув дверью, громко напомнив:
– Из квартиры не выходи, если жить хочешь.
Алиса расплакалась.
Он долго пытался настроить себя на спокойствие и выдержку, но не получалось, до звонка не получалось. После звонка Никита понял, что жизнь, в сущности, на нуле, как-то сразу и успокоился. Что ж, несколько минут назад он едва удержался, чтоб не закончить ее самому, значит, не боится. Глупости, смерти боятся все.
Навязчивый мотив звучал внутри, стал вторым «я» Никиты. Пусть же звучит не в мозгах, а на самом деле. Он включил «Болеро», вышел из машины, стоял посреди полей, где даже зарослей лесополос нет, задрав голову кверху.