— Сиди, теперь моя очередь.
Очкарик попытался спорить, но Слепой опередил — не слушая протестов, пошел к стойке, вернулся с бутылкой. Несколько человек, расположившихся в баре, проводили его взглядами. Сегодня за их с Очкариком стол никто не пытался подсесть. Сталкеры все понимают в такой ситуации — если сидят люди тихо, шепчутся вполголоса, значит, не нужно их тревожить. Другое дело, если бы шум да веселье. Слепой распечатал бутылку.
— Ты говори, Шура, говори.
— А чего говорить, я уже все рассказал. Знаешь, что странно? Мне тогда казалось, что я сознания не терял и даже глаз не сомкнул ни на секунду. Я все время это белое видел. Дом улетел, а вокруг все белое. И тишина.
— Да, бывает.
— И голоса. Я с ребятами разговаривал, точно помню. Их не видно было, потому что все белое… Ну, слышать стал через месяц, нормально, можно сказать, слышу. А зрение так и не восстановилось. Ну и куда мне? Разве что в Зону. А раньше был снайпером.
— Может, зря я тебя отмазывал, а? Если ты так стреляешь…
— Да нет, Слепой, против Расписного на Арене у меня шансов не было. Так что тут все верно, спас ты меня. И еще знаешь что? Обидно было бы подохнуть вором, вот что. Жизнь-то моя все равно в Зоне, никто ее не замечает, и смерть никто бы не заметил. Мы тут как в…
— В слепом пятне?
— Во-во. Но если бы вором и сволочью напоследок посчитали и если бы как сволочь закопали… это было бы паршиво. Поэтому… — Голос Очкарика стал тверже, хотя стакан в кулаке подрагивал по-прежнему. — Поэтому ты меня не отговаривай, не пытайся даже! Я тебе крепко задолжал, водка — это само собой… водка не в счет, это просто чтоб поговорить. Но если тебе чего требуется, только скажи. Лады?
Слепой улыбнулся.
— Ты не скалься, я серьезно!
— Ладно. Сочтемся.
— Ну, давай… — Очкарик звякнул бутылкой. — А еще я память тогда потерял. Ну, не совсем, а как-то кусками. Меня комиссовали, я домой вернулся. Половину знакомых не узнаю…
— Как это?
— Ну, подходит ко мне человек: так, мол, и так, мы с тобой вместе то и се, стрелковый клуб, там, чемпионат областной, ну мало ли… вспоминай, какие мы с тобой друзья! Выпьем, говорит, за встречу, как же ты можешь не помнить? И хуже всего стало, когда один такой дело предложил. Ты, говорит, все равно контуженый, тебе пофиг, в кого стрелять. Вот есть такой человек, он хорошим людям мешает… Ну бабки предлагал, конечно. Говорит, мы ж друзья! А я его совсем не помню.
— Тебя бы сдали, — заметил Слепой. — На тебя бы убийство повесили.
— Ну вот я и говорю, подался сюда. Здесь, думал, можно и без памяти прожить. Здесь все другое, жизнь заново…