— Чего? — коротко осведомился Эфиоп.
— Помехи идут. И еще холмы эти… То-то я гляжу: Слепой петлять стал, это он между холмами пробирается. Здесь напрямую нельзя, наверху сквозняк.
— Какой такой сквозняк? — удивился блондин.
— Ну, радиация, фон повышен. Выражение такое… Придется и нам попетлять. Жалко, я его первоначальное направление не засек, теперь не разобрать… эко его мотает…
Эфиоп смолчал, на его приборе Слепого не было видно, слабовата машинка. А Курбан чем дальше, тем чаще бормотал ругательства, он боялся потерять Слепого, отстать от него в лабиринте холмов и ложбин, поэтому то ускорял ход. то из опасения быть замеченным, наоборот, сдерживал шаг. У подошвы холмов тоже фон бывал повышен, прибор фиксировал радиоактивное излучение, то и дело попадались аномалии, их приходилось обходить, из-за этого Курбан нервничал еще сильнее — потому и не замечал кабана до тех пор. пока тот не вылетел навстречу.
Это был крупный старый самец. Таких, когда они уже недостаточно сильны, чтобы отстоять положение лидера, выгоняют из стада молодые конкуренты. Из-за перемены статуса хряк постоянно бывает зол и готов выместить раздражение на любом, кто попадется навстречу. А этот мутант давно бродил между холмами и копил злость. Накопил ее порядочно, а тут как раз к нему вышли Курбан с Эфиопом. Сперва раздался грозный рык, потом куст перед сталкерами разлетелся в стороны, будто под ним взорвалась бомба. Обломанные ветки, крутясь и роняя листья, взлетели в воздух, а кабан устремился на незваных гостей. Курбан, который в очередной раз едва не потерял сигнал преследуемого, шагал, уткнувшись в ПДА, и едва успел поднять голову. Оружие было под рукой, но пустить его в ход сталкер не смог. Все, на что его хватило, — отпрыгнуть в сторону, вправо, убраться с пути зверя. Зато не сплоховал Эфиоп. Едва с линии огня исчез напарник, блондин, уже вскинувший дробовик, разрядил оба ствола в упор и прыгнул влево, упал, перекатился. Кабан не набрал большого разгона, он атаковал почти что с места и теперь успел затормозить. Огромные копыта взрыли почву, мутант развернулся за Эфиопом. Кровь заливала глаза зверя, но раны были не смертельными. Курбан, который свалился в кусты, успел вскочить, торопливо поднял автомат. Очередь легла удачно — пули ударили в шею и в бок кабана. Тот пошатнулся, а Эфиоп, стоя на колене, отбросил дробовик и выхватил «Макаров». Новый залп — очередь из АКМ и гулкий стук пистолета. Кабан сделал шаг, лапы подкашивались, он раскачивался, как пьяный матрос… Пуля из «калаша» удачно вошла под лопатку сердце мутанта было разорвано, но он, умирая, брел навстречу ударам пистолетных пуль в лоб и плечи. Блондин выпустил всю обойму — последний выстрел пришелся в упор, когда стрелка от кабана отделяло не больше метра. Эфиоп напоследок вдавил спусковой крючок. Выстрела не последовало. Курбан теперь тоже не стрелял — боялся задеть спутника. Блондин замахнулся, будто хотел садануть зверя в лоб рукоятью «Макарова»… Тут мутант наконец рухнул, кровь полилась на сапоги Эфиопа… Тот отшатнулся. Потом поднялся и побрел поднять свой дробовик. Курбан выругался: