В это время на насыпь взбежал запыхавшийся немец с нашивками капрала.
— Что тут такое? — спросил он у часового.
— Привели в лагерь какого-то партизана, — ответил часовой и показал на полицаев. Капрал быстро подошел к ним. Полицаи подтолкнули Рудина в спину.
— Объясни ему.
Рудин сказал капралу, что он пленный партизан и что его направили в этот лагерь.
— Что за чепуху вы говорите? — тяжело дыша, воскликнул капрал. — Не могли вас сюда направить. Этот лагерь ликвидирован. Где документы?
Рудин спросил у полицаев, есть ли у них какие-нибудь документы.
Один из них выхватил из-за пазухи конверт и отдал капралу. Тот достал из кармана фонарик и, подсвечивая им, прочитал вынутую из конверта бумагу.
— Чертовщина какая-то, — проворчал он, пряча бумагу в карман. — Стойте здесь, я сейчас узнаю.
Капрал побежал вдоль поезда.
Пленные уже залезли в вагоны. Рудин видел, как в стоявший рядом крайний вагон пленные подсаживали своих ослабевших или больных товарищей. Кто-то стонал громко, протяжно, и тихий бас ласково приговаривал:
— Потерпи, потерпи, сейчас…
Стон затих.
Прожектор с угловой вышки водил своим лучом вдоль поезда. В полосе света дождь казался золотым. Посадка заканчивалась. В некоторых вагонах с грохотом закрывали двери.
— Сколько наших похватали! — не то с восхищением, не то огорченно сказал один из полицаев.
К ним подошли два офицера в длинных черных клеенчатых плащах. Мокрые от дождя, их плащи казались сделанными из железа. Пришедший с ними капрал показал на Рудина.
— Партизан — вот этот.
Офицеры удивленно посмотрели на Рудина и переглянулись. Один из них взял у капрала бумажку.
— Посвети!
Офицер прочитал бумажку и тихо сказал что-то другому офицеру, тот кивнул головой. По их приказу капрал привел долговязого солдата.
— Этот крайний вагон ваш? — спросил у него офицер.
— Да.
— Сколько у вас?
— Сто четырнадцать человек.
— Будет сто пятнадцать, для более удобного счета. Посадишь к себе вот этого, — офицер показал на Рудина.
Солдат уже шагнул к Рудину, но офицер остановил его.
— Подожди, вот документы на него. Сдашь их по месту прибытия и объяснишь, что этого человека взяли в поезд по моему приказанию.
— Будет исполнено, — солдат спрятал бумажку за отворот пилотки и крикнул Рудину:
— Ну!
Офицеры ушли. Сопровождаемый долговязым солдатом, Рудин подошел к вагону и, ухватившись рукой за боковину двери, легко впрыгнул в вагон. И тотчас перед самым его лицом с грохотом задвинулась дверь. Непроницаемая темнота. Шорох тихих голосов, приглушенные стоны. В эту же секунду Рудин принял решение. Он должен бежать — больше никакого выхода у него нет. Только бы не заперли вагонную дверь. Но если ее запрут, он взломает зарешеченное колючкой окошко. Сев на пол, Рудин напряженно прислушивался к звукам за дверью.