— Так, так, Иван Иванович; следовательно, вы назначите караул.
— Да не благоугодно ли будет представить рапорт о благосостоянии команды, о числе постов и больных?
— Так, так, Иван Иванович, конечно, мне должно представить рапорт о благосостоянии вверенной мне команды.
— Кстати, Адам Иванович, вы бы изволили представить его высокопревосходительству, что городничий осмеливается распоряжаться гарнизонной командой мимо начальника и брать без вашего ведома солдат на съезжую.
— Да, да, Иван Иванович, справедливо; в следующий приезд его высокопревосходительства я донесу обо всех злоупотреблениях полиции, а на сей раз мы подадим только рапорт о благосостоянии команды…
— Как вам угодно, а я бы в глаза сказал городничему: как он осмеливается делать такие вещи!..
— Я скажу ему, скажу! Он не смеет этого делать! — Сказал Адам Иванович, заходив по комнате.
— Так как же? Прикажете завтра поутру собрать команду на площадь?
— Да, да, непременно на площадь, во всей амуниции.
— Пойду в пакгауз да велю почиститься да побелиться.
— Хорошо, хорошо, Иван Иванович, прикажите, чтоб все было в надлежащей исправности и чистоте.
Поручик отправился, а господин окружной командир, довольный своими распоряжениями, набил наследственную пенковую трубку кнастером и стал раскладывать гранпасьянс.
Настало утро. Поручик Иван Иванович, перетянутый нитяным шарфом, ходит с обнаженной шпагой по фронту гарнизонных солдатиков, равняет линию и ожидает окружного гарнизонного командира.
Сопровождаемый вестовым, является, наконец, Адам Иванович в огромных ботфортах со шпорами, в лосинных панталонах, заменяющих белые суконные, в бледнозеленом мундире с дутыми пуговицами и с желтым стоячим воротником, который от времени сделался откладным, в треугольной шляпе, опрокинувшейся назад; перетянутый трехцветным шарфом, как будто для поддержания живота, Адам Иванович походил на Карла XII.
— Здорово, ребята! — вскричал он, подходя к фронту.
— Здравия желаем! — крикнули солдатики.
— Прикажете сделать репетицию? — сказал поручик, подошед к нему и приложив руку к шляпе.
— Репетицию, репетицию! — отвечал важно окружной гарнизонный командир.
— Смирно!.. Смотри же, ребята, не робеть! Делать, что скомандует Адам Иванович! — сказал поручик, обращаясь к фронту.
— Извольте командовать, Иван Иванович!
— Что прикажете? — отвечал поручик, приложив руку к шляпе.
— Извольте командовать… по принадлежности.
— Слушаюсь! — отвечал поручик. — Смотри же, ребята, не робеть; делать, что я буду командовать! — вскричал он, обратись к команде.
И поручик встал уже перед фронтом, вложил шпагу в ножны, вытянулся, откашлянул, разинул рот.