Сторож взял целковый и скрылся. Почти следом за ним на пороге комнаты показался Патмосов. Хмелев и Чухарев вскочили.
— Борис Романович! — воскликнул первый. — Как вы незаметно!
— Как это незаметно? Ведь я шел, стуча каблуками, — улыбнулся Патмосов. — Это вы, верно, голубчики мои, занимались чем-нибудь очень увлекательным.
— О вас говорили, — сказал Чухарев. — Ну, что прикажете, чтобы мы вам показали?
— Что? Все, что у вас есть по этому делу.
— Коробку. Следователь еще не убрал ее к себе, — сказал Хмелев. — Угодно посмотреть?
Яков Антонович двинулся вперед, за ним пошел Патмосов, а позади него — Чухарев. Они прошли по коридору мимо площадки лестницы и кабинета начальника и вошли в комнату, где обычно занимался один из чиновников особых поручений. Хмелев открыл шкаф, достал картонку и поставил ее на стол.
— Отлично! — сказал Патмосов. — Теперь дайте мне несколько листов бумаги.
Чухарев и Хмелев почтительно отошли в сторону и стали с благоговением смотреть на то, что будет делать знаменитый сыщик.
Борис Романович вынул записную книжку и карандаш, положил их на стол, достал из кармана складной аршин и тщательно вымерил все размеры коробки, записывая в книжке; потом он стал внимательно, не притрагиваясь к коробке, осматривать ее с наружной стороны, также делая у себя отметки. Окончив наружный осмотр, он осторожно снял крышку и стал осматривать внутренность. Из бокового кармана он вынул увеличительное стекло и внимательно осмотрел внутренность крышки, а потом повернул ее и оглядывал каждый квадрат.
Чухарев осторожно приблизился и, указывая на картонку, сказал:
— Здесь, собственно, стояла глиняная чашка? А в ней рубленое мясо.
— А чашка где? — спросил Патмосов.
— У следователя.
— В следующий раз ты сходи туда, — сказал Патмосов, — и попроси, чтобы тебе дали посмотреть чашку. Вероятно, на ней есть клеймо, чьей фабрики. Понял?
— Как же, — ответил Чухарев, — мы и не догадались.
— Надо все осматривать. В этом осмотре иногда находишь и самый ключ. У убитой какие волосы?
— Белокурые, с рыжеватым оттенком, — ответил Петр Кондратьевич.
— Так! — Патмосов усмехнулся и осторожно снял с угла коробки несколько приставших к стенке черных длинных волос. — Рыжеватые, — сказал он. — А это вы прозевали!
Чухарев взглянул и отшатнулся.
— Черные волосы!
— Черные, да еще, смотри, какие длинные… женские. Что скажешь?
Чухарев вытаращил глаза и покачал головою.
— Проглядели! — сказал он.
— А это очень важно. Дай-ка бумажки!
Петр Кондратьевич тотчас же подал лист бумаги. Патмосов аккуратно положил волосы, завернул их сперва по длине, потом свернул и положил в карман.