*****
…Классный руководитель, Мария Николаевна, давно грозилась вывезти их шестой «А» в лес и вот тот день настал. Прекрасная погода, на небе ни облачка, птички поют, свежая майская зелень и отсутствие комаров. Зашибись! Час орания песен в автобусе, орали кто во что горазд, зато душевно и вот лоно природы предстало перед юными туристами во всей своей красе.
М-да, чтобы как-то с комфортом расположиться они с полчаса убирали с поляны бумажки, пакеты, консервные банки и прочий человеческий мусор. В реку никто заходить и не думал, сверкающие в воде у берега битые стекла отбивали всякую охоту закатать штанины и пройтись по мелководью. Девственностью природа и не пахла, наоборот, ясно ощущался запах общественного туалета от густых зарослей на противоположном от реки конце поляны. Андрей тогда с грустью вспомнил те дни, когда они с мамой гостили у ее брата, дяди Игоря, и ходили в тайгу за грибами и шишковать. Вот где простор и красота! Высоченные кедры в три обхвата с макушками, теряющимися в вышине. Сопки, стройными рядами уходящие в голубую даль и ни одной консервной банки на десятки километров вокруг. Вот бы одноклассникам показать! Надолго ли?
День пролетел, словно его небывало и близился к своему логическому завершению, близились и тучки, с обеда темной дымкой курившиеся у горизонта.
— «Люблю грозу в начале мая!» — прокричал кто-то из одноклассников, когда сильный порыв ветра поднял прошлогоднюю листву, а удар грома, с грохотом пустых бочек, заставил всех пригнуться. Мария Николаевна, словно пастушка, стаю гусей, погнала весь класс на автобусную остановку. Ветер крепчал, и стало понятно, что сейчас с неба рухнут потоки воды, молнии сверкали одна за другой. До автобусной остановки было еще с километр пути, когда хляби небесные разверзлись. Начавшийся первый майский ливень заставил Андрея вспомнить выражение про ведра и водицу из них выливаемую, он моментально промок до нитки. Впрочем, не он один. Класс рванул под деревья, дававшие хоть какую-то иллюзорную защиту от дождя своей куцей молоденькой листвой. Андрей выбрал себе развесистый дубок, только устроился под толстой веткой, как близкий разряд молнии ослепил его. Очнулся он уже в автобусе…
После выписки из больницы у всех друзей к нему было много вопросов на тему: «Не открылось ли у него что-нибудь сверхъестественное?» Нет, ни фига! Да ну? Мысли не читались, будущего он не видел, с духами умерших не общался. Даже обидно, шарахнуло молнией и никакого бонуса! Как сказать — бонус был. Назывался он «ремень кожаный для брюк». После прописки отцом «витамина», он еще три дня спал на животе и дал себе зарок на всю жизнь. Не подходить к деревьям, даже в ясную погоду, во избежание… Отец его любил, но любовь можно было выразить в более мягкой форме, по крайней мере, ремень взять не такой узкий что ли!