«Господи Боже», – сказал я в душе и подумал, как это великолепно, не эта нагая девица, а то, что я в городе, где никого не интересует, что делает другой, кем бы он ни был. В городе, где я вырос, каждый во все совал нос и кто-нибудь обязательно должен был тебя воспитывать и учить жить.
– Вначале это шокирует, – хмыкнул Лалли и опять рассмеялся. – А ты все еще краснеешь.
– Я не краснею, – защищался я.
– Лучше подождите краснеть из-за этой девицы, пока не познакомитесь с ней, – сказала миссис Смитерс.
Я ничего не ответил и отхлебнул немного из бокала. Так я впервые в жизни попробовал спиртное.
Когда я вышел из раздевалки и спустился к бассейну, на мне были мокрые плавки, одолженные у какого-то парня, только что вылезшего из воды. В бассейне оставалась лишь та девица, но несколько человек беседовали в патио. Когда эта голая дура увидела, что я в плавках, она стала тыкать в меня пальцем и подтрунивать:
– Хе-хе-хе, застенчивый парнишка!
Сейчас она стояла в мелкой части бассейна, из воды торчали только голова и плечи, но фонари у дна бассейна так ярко подсвечивали воду, что видно было все ее тело, включая и то местечко, куда, как говорится, индеец стрелой угодил. Я прыгнул в воду там, где поглубже, и немного поплавал взад-вперед, чтобы освоиться. Она приплыла ко мне и пискнула:
– Привет!
– Привет! – ответил я.
– Мы знакомы?
– Не сказал бы. Я тут новичок.
– Это хорошо, – одобрила она. – Я люблю незнакомых людей, потому что, если я их не знаю, они не могут ко мне цепляться. Я – Фэй Кейпхирт.
– А я – Ральф Карстон.
– Ты снимаешься в кино?
– Нет.
– Хоть один нормальный человек нашелся. Я ведь тоже снимаюсь.
– Я знаю. Я тебя видел.
– А чем ты занимаешься?
– Ну, я пытаюсь пробиться в кино. Пока только статистом, когда пригласят в массовку.
– Господи! – удивилась она. – За такие гроши? А как ты вообще тут очутился?
Я рассказал ей, как попал на прием.
– И знаю я здесь только девушку, с которой пришел. Потому я и полез купаться.
– Тебе стоит смыться отсюда прежде, чем ты с кем-нибудь познакомишься, – сказала она. – Тут одни зануды.
– А что же в таком случае здесь делаешь ты? – спросил я.
– Я тут из-за паблисити. Приходится делать множество вещей, к которым не лежит душа, поскольку я киноактриса и очень важно, чтобы обо мне писали. Прием у Смитерс – крупнейший в городе, потому пресса отводит ему много места. Ходить к ней на приемы – то же самое, что платить за рекламу в больших газетах. Приятель, ты и не представляешь, как здорово, что ты только статист!
– Не сказал бы, – вздохнул я.
– Поверь, я знаю, что говорю.