– Полгода назад. И ничего между нами не было. Не больше, чем сейчас у нас с тобой. Просто я ему немного помогла.
– Ясно, оно и видно, что ему это пошло на пользу. Его костюмчик стоит не меньше ста долларов.
– Сто пятьдесят. И знаешь, чем он занимается?
– Имя мне откуда-то знакомо, но оно меня никогда особенно не интересовало.
– Он с миссис Смитерс. О миссис Смитерс, ты, разумеется, слышал.
О миссис Смитерс я слышал, разумеется. Ее имя каждый день появлялось в колонках газет, посвященных кино. Муж ее умер, оставив ей гору денег, и вот она приехала в Голливуд и быстро стала фигурировать в списке самых отборных сливок общества.
– Ну да, – кивнул я.
– Ну, так она и есть работа Сэма. Он с ней живет. И от нее он получил все свои тряпки.
Теперь я вспомнил. Сэм Лалли. В газетах никогда не встречалось ее имя, чтобы заодно не было упоминания о нем.
– Я не знал, что он с ней живет.
– Ну разумеется, как бы иначе он добился своего? Уже полгода она помыкает им, как хочет. Она же нимфоманка, понимаешь?
– Она что?
– Нимфоманка. Ей всегда мало.
Я взял из тостера гренок.
– Нынче вечером ты с ней познакомишься.
– Я? А каким это образом?
– Мы идем к ней на прием. Она нас пригласила. Поэтому-то Сэм и заявился. Она горит желанием познакомиться с девицей, заявившей судье Баджесу, что он проклятый засранец.
– Да, но это не значит, что она хочет познакомиться со мной. Я не называл судью Баджеса проклятым засранцем.
Мона рассмеялась:
– Знаю, только я внушила Сэму, что без тебя туда не пойду. Он звонил ей, и она ответила, что будет рада видеть и тебя тоже.
– Проблема в том, – вздохнул я, вспомнив костюмчик Лалли за полтораста долларов, – что мне нечего надеть.
– Надень синий костюм. Тебе выпал счастливый случай увидеть, как выглядит на самом деле настоящий голливудский прием. Я бы за это отдала полжизни.
– Э-э, на такие вечеринки у нас будет уйма времени, когда мы станем звездами, – хмыкнул я.
– Там будут все, кто в Голливуде что-то значит, – продюсеры, режиссеры, звезды, – и никогда не известно, вдруг тобой кто-то заинтересуется. Ты же не думаешь, что я собираюсь идти туда только ради вечеринки?
– Ну, я не знаю…
– Так поверь мне, это не так. Туда никто не ходит ради вечеринки как таковой, хотя вечеринки здесь совсем другие, чем в местах, откуда мы родом. И не ради выпивки на халяву. В Голливуде люди ходят на приемы потому, что всегда есть шанс что-то урвать. И нам обоим может повезти, может выпасть долгожданный шанс пробиться в люди.
– Но мне все равно туда не хочется, – упорствовал я. – Ты же прекрасно знаешь, что я думаю о сборищах знаменитостей. Знаешь, что я терпеть не могу «Браун Дерби» и подобные балаганы.