Конечно, мое настроение сразу бы улучшилось, если бы я мог что-то взять в руку и швырнуть в него, но подумал кому в конечном итоге от этого было бы хуже, ему или мне, и воздержался. Поднявшись из-за стола, я ушел к себе в комнату, постоял у окна, пытаясь отыскать ту зацепку, которую я не заметил, при условии, что она была одна. Вся беда была в том, что у меня было дурное настроение. Ты можешь работать, когда злишься, можешь есть и спать, а вот ясно думать не можешь.
Затем я увидел Вулфа уже без двух минут шесть, когда подъемник доставил его вниз из оранжереи, и он вошел в кабинет. Звонок о клевете возымел действие. На пятый раз, когда я звонил Фауджерам, в самом начале пятого, мне ответил Поль, и я выложил ему это. По телефону его писк больше походил на тот, который велел мне сжечь галстук, но, конечно, этого и следовало ожидать. Голос по телефону, если только ты его как следует не знаешь, звучит странно… Поль сказал, что приедет. А через час позвонила Рита. Она была слишком возбуждена, чтобы быть практичной. Она хотела знать, не звонил ли нам Кирк, не предприняли ли мы что-то, а если да, то что именно, и не нужно ли Кирку нанять адвоката. Продолжая злиться, я ей сказал, что за клиента отвечает Вулф, а не она, что Кирку, разумеется, потребуется адвокат, если и когда ему предъявят обвинение, и что мы к шести часам ожидаем ее мужа… Когда она сказала, что ей это известно и что она тоже приедет, я заметил, что она могла бы посидеть спокойно дома. Я грублю людям только тогда, когда грублю самому себе или же когда они сами на это напрашиваются. Должен сознаться, что она не напрашивалась на грубость, просто я сорвал на ней свое дурное настроение.
А вот Вулфу нагрубить ничего не стоит… Войдя в кабинет, он обогнул красное кожаное кресло, пробираясь к своему столу, кивнул Рите, уселся, посмотрел прищуренными глазами на ее супруга и отрывисто бросил:
– Вы Поль Фауджер?
Очень трудно так же гавкнуть в ответ, коли у тебя писклявый голос, но Фауджер приложил массу стараний, чтобы у него получилось не менее впечатляюще:
– Вы Ниро Вулф?
– Да. Это вы убили эту женщину?
Я сразу понял, когда впустил их в дом, что Фауджер продумал свое поведение. Легко увидеть, когда человек действует по «подстрочнику». Неожиданный вопрос несколько озадачил его, ответ получился бледным.
– Вы прекрасно знаете, что нет. И знаете, кто это сделал, или должны знать.
– Возможно, не знаю. А вы?
Фауджер посмотрел на жену, на меня и снова на Вулфа:
– Вам бы хотелось это услышать в присутствии свидетелей. Да? Олл-райт, я не в силах что-либо доказать, да и потом это не моя работа, а полицейских. Но я не собираюсь ничего подписывать. Я уже говорил Бэнсу, что мне не следовало бы этого говорить, жене повторил то же самое. Спросите у нее.