– Не, – мотнул головой Алексей, поочередно массируя натруженные бицепсы. – Вряд ли. Судя по повреждениям, скорость была небольшая. Салон совсем не деформировало. Даже спинка сидения назад не сложилась. Ее, так стрельнувшей подушкой безопасности, приложило. Эта зараза хоть жизнь и спасает, но бьет не слабее мастера спорта по боксу.
– Дай Бог, чтоб так и было, – вздохнула Ольга. – Рома, принеси мне аптечку и тонометр, потом ждите на кухне. Здесь я сама справлюсь.
– Точно, – хитро прищурился Алексей. – А то я запросто могу за медбрата подсобить. Снять там что-нибудь, осмотр провести.
Ольга хмыкнув, положила на стол принесенную сыном коробку с косо нарисованным красным фломастером крестом и потертый футляр с прибором для измерения давления. Затем, вытолкав парней из комнаты, плотно закрыла дверь.
Приятели, как и было сказано, отправились на кухню, где участковый первым делом схватил трубку телефона, висевшего на стене возле входа, но тут же брякнул ее обратно на рычаги.
– Что за черт? – В сердцах выругался он. – Не работает. Попробую от себя.
Вернулся Алексей с зажженной сигаретой в зубах, на ходу давя тонко пикающие кнопки мобильного телефона.
– Вот не пруха, – сокрушался милиционер, – городской, как назло, глухо молчит. А на счету три копейки осталось. Заплатить все руки не доходили. Да и хрен с ним, пусть отключают. – Он поднес аппарат к уху.
Дежурный по райотделу очень долго не отвечал, а, наконец, взяв трубку, нервно посоветовал Алексею не паниковать и спокойно болеть дальше.
Участковый, озадаченно присел к столу, не замечая, что стряхивает пепел мимо пепельницы. Роман подвинул ближе к нему наполовину заполненный окурками прозрачный куб из толстого стекла и спросил:
– Как думаешь, там, на улице, кто они такие? И чего на всех подряд кидаются?
Но, вместо неопределенно пожавшего плечами товарища, ему ответила, как обычно неслышно вышедшая на кухню мать:
– Потому, что они вампиры.
– Кто?! – в один голос переспросили не на шутку огорошенные друзья.
Ольга горько улыбнулась, глядя на их вытянутые от изумления лица. Вынула из пальцев Алексея наполовину выкуренную сигарету и жадно затянулась.
– Девочке повезло. В аварии она почти не пострадала, не считая разбитого носа и, может, легкого сотрясения. Сознание потеряла скорее от страха. Я дала ей успокоительное. Пока она спит, слушайте, во что, мы все, похоже, вляпались...
* * *
18 августа 2007 года. 10 часов 11 минут. Санкт-Петербург. Набережная реки Монастырки 1 (Александро-Невская лавра).
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, предупредив только одного игумена – секретаря епархии, ранним утром прибыл в Лавру из загородного санатория, где проходил реабилитацию после сердечного приступа. Ненадолго задержавшись в рабочем кабинете, где сделал всего один короткий звонок со стоящего особняком красного старомодного телефона без диска для набора номера, он в одиночестве неторопливо спустился на первый этаж. Слегка подволакивая ноги, прошел через загроможденную пыльным хламом кладовую, скудно освещенную единственной лампочкой в жалкие сорок ватт. Позвякивая внушительной связкой ключей на железном кольце, отпер малоприметную дверь, и по потайной лестнице спустился в сводчатый, чисто выметенный подвал.