Что ж, это понятно, уволенных из армии или из милиции профессионалов, которые хотят найти работу в коммерческих структурах, куда больше, нежели молодых привлекательных женщин с длинными ногами, знающих пять иностранных языков и владеющих компьютером.
К восьми часам вечера, когда закрылось последнее из намеченных Настей учреждений, она была совершенно вымотанной. Ноги, отекшие на жаре, срослись с босоножками, казалось, навсегда, а шелковый пиджак весил, по ее представлениям, никак не меньше трех пудов и всем этим немаленьким весом давил на плечи.
Переступив порог своей квартиры, она швырнула на пол пакет, в котором таскала полдня джинсы, майку и теннисные туфли, проковыляла на кухню и плюхнулась на стул, не в силах пошевелиться.
– Это что такое? – в изумлении спросил Алексей, выходя из комнаты. – Как ты выглядишь?
Он даже снял очки, чтобы лучше разглядеть жену. У Чистякова была дальнозоркость, и очки он надевал, когда читал или работал на компьютере.
– А как я выгляжу? По-моему, прилично.
– Весьма, весьма. – Он задумчиво оглядел ее с ног до головы. – Только помнится мне, утром ты выглядела как-то иначе. Или я заблуждаюсь?
– Нет, солнышко, ты никогда не заблуждаешься, ты до такой степени всегда бываешь прав, что иногда даже противно.
– Понятно. – Он усмехнулся и присел за стол. – И чьи это тряпочки? Уж точно не твои.
– Дашунькины. У меня не было времени ехать домой переодеваться, я к ней заскочила, это намного ближе.
– По какому поводу маскарад?
– На работу устраиваюсь. Леш, есть хочется. И босоножки было бы неплохо снять. Поможешь?
– Помогу, конечно, инвалидка ты моя любимая.
Он нагнулся, чтобы расстегнуть ремешки, и расстроенно охнул:
– Ты ноги в кровь стерла. Неужели сама не чувствуешь?
– Чувствую, что больно. Ладно, бог с ними. Завтра что-нибудь попроще надену.
– А что, завтра снова устраиваться на работу?
– Боюсь, что и послезавтра тоже. А может быть, и в понедельник, если не повезет. И завтра мы с тобой идем на свадьбу к другу Селуянову. Ты не забыл?
– Забыл, – честно признался Чистяков. – А подарок у нас есть?
– Нету. Но завтра еще целых полдня, можно успеть.
– Ну да, я так полагаю, что успевать придется мне, поскольку ты идешь на работу устраиваться.
– Лешенька, – простонала Настя, – я несчастная, уставшая, голодная и со стертыми в кровь ногами. Пожалей, а?
Конечно, Алексей пожалел ее, как жалел всегда. Аккуратно отсоединив кожу босоножек от кожи ног, он обработал стертые места лекарством, помог Насте переодеться, не вставая со стула, и приготовил ужин. Покормив жену, он снова внимательно осмотрел ее ноги и покачал головой: