Когда они приблизились к выходу, тот открылся, повинуясь какому-то сигналу. Он остановил машину возле двери и осмотрел механизм. Тяжелые поршни приводили его в движение и держали двери открытыми. Если бы ему удалось расплавить стержни и согнуть, не ломая при этом, то вход остался бы открытым и быстро починить механизм было бы невозможно. А то, что он собирался сделать, должно было занять немного времени. Лазерный луч заиграл на гладком стержне поршня, накалив его докрасна, и тот внезапно прогнулся под тяжестью скалы. Чимал быстро перевел луч, и дверь начала падать, но остановилась, поддерживаемая лоршнем с другой стороны. Первый же стержень остался согнутым, но теперь его металл отвердел. В таком состоянии поршень был неспособен двигаться в циллиндре, и дверь осталась открытой.
Оказавшись в долине, Чимал пришпорил свое странное средство передвижения. Машина громко шипела, но его торжествующий смех был еще громче.
Когда тропа вышла из расщелины, Чимал остановился и посмотрел на долину со смешанным чувством. До этого момента он не сознавал, что рад возможности вернуться в долину. Все такая же предрассветная дымка висела над полями, протянувшимися вдоль берега реки. Она исчезнет, как только солнце поднимется над горами. Он глубоко вдохнул в себя чистый резкий воздух, наполненный запахом зеленых растений. Приятно было снова очутиться за пределами коридоров с их запахом плесени. Но, подумав об этом, он вспомнил о том, что его долина была всего лишь огромной пещерой, проделанной в скале, и, глядя на нее, он ощущал и присутствие окружавших ее туннелей, а за ними пустоту космоса и обилие звезд. Мысли эти пугали, и, вздрогнув, он отогнал их от себя. Раны его болели – он слишком много и слишком быстро ходил. Он погнал богиню вперед к реке, через нее.
В деревне люди сейчас должны были умываться и готовиться к принятию утренней пищи. Скоро они отправятся на поля, и если он поспешит, то прибудет туда как раз вовремя. Поворот ручки зыставил Коатлики рысцой потрусить вперед. Чимал подпрыгивал при каждом ее шаге. Крепко стиснув зубы, он старался превозмочь боль. По мере того как скорость богини увеличивалась, ее головы все быстрее двигались туда-сюда, шипение становилось оглушающим.
Он добрался до стены долины, потом направился на юг, к храму. Жрецы должны заканчивать утреннюю службу, он как раз успеет застать их всех вместе. Он замедлил ход Коатлики у пирамиды, и шипение стало менее громким. Потом он заставил ее рысцой обойти пирамиду и оказался у всех на виду.
Жрецы застыли в неподвижности. Казалось, даже сердца их замерли. Потом раздался резкий стук – нож черного стекла выпал из рук Ицкоатла. Не веря своим глазам, жрецы смотрели на богиню.