Тогда я встал на четвереньки и склонился над ней. Ноги уже больше не дергались. Пульс тоже не прощупывался. И тут сзади послышался голос:
– Извините, что я так вошел, мистер Вульф, но входная дверь была открыта. Я хотел только сказать, что генеральный прокурор готов вынести решение…
Я обернулся и увидел физиономию Шталя – фэбээровца, – вежливую, но решительную. И тогда уже присел на пятках и покатился от хохота.
Вульф устало произнес:
– Фриц сказал мне, что еда на вашем подносе так и осталась нетронутой. Должны же вы хоть что-то поесть, черт побери!
Карла покачала головой.
– Я не могу. Извините меня. Я просто не в состоянии.
Я привел её сверху в кабинет. Стрелки настенных часов показывали уже двадцать минут двенадцатого. Кресла были расставлены по местам.
Вульф со вздохом сказал:
– Уже почти полночь. Мистер Гудвин беспрерывно зевает. Вы вольны идти куда захотите. Либо, если вы в настроении говорить правду, могу задать вам ещё пару-тройку вопросов.
– Я уже согласна сказать правду.
– Жаль, что вы только сейчас пришли к такому решению, – посетовал Вульф. – Его мясистые плечи поднялись и опустились на одну шестнадцатую дюйма. – Я бы спросил – сознаете ли вы сами, что эта женщина – маньяк.
– Но она вовсе не была… – Карла умолкла, прокашлялась и снова заговорила: – Я даже не подозревала…
Ее рука взлетела и бессильно рухнула на колено.
– А вы и в самом деле дружили с ней?
– Нет… Нет, конечно. Дело совсем не в том. Когда умерла миссис Кэмпбелл, я осталась на попечении семьи Доневичей. Потом Нийя вышла замуж за князя Стефана и очень быстро прибрала к рукам все его дела. Со мной она обращалась, как того и следовало ожидать, исходя из того, что я не была членом семьи Доневичей. Но враждебных чувств я к ней вовсе не питала. Разве что только немного побаивалась – как и все остальные, включая самого князя Стефана. Когда она решила, что поедет в Америку, она выбрала меня в качестве сопровождающей, и я согласилась. Мне тогда показалась, что она сделала это из-за того, что знала про вас и подумала, что это может ей пригодиться. Должно быть, именно поэтому она попросила, чтобы я захватила с собой бумагу об удочерении…
– Да. Прошу прощения. Достань эту бумагу, Арчи.
Я открыл сейф, вынул из него нужный документ и отдал Вульфу. Вульф развернул бумагу, пробежал её глазами, снова свернул и протянул Карле. Девушка кинула на неё испуганный взгляд, словно опасалась, что бумажка может укусить, потом шагнула вперед и взяла.
– Мне и самой хотелось приехать в Америку, – продолжила она. Все-таки приключение. Я… Я, конечно, знала, с какой целью едет она. Она посвящала меня во все тайны. Я сознавала, что это очень опасно, но мне и в голову не приходило, что она способна убить человека. Когда убили Ладлоу, я заподозрила, что это может быть её рук дело, но доказательств у меня не было. Потом же, когда я вернулась в квартиру и увидела на полу мертвого Фабера, я уже все поняла. Я жутко перепугалась и совсем потеряла голову. Не могла же я пойти в полицию и выдать ее… Но и лгать и изворачиваться я тоже была уже не в состоянии. Вот почему я попыталась скрыться… Но я вела себя ужасно глупо, и потом я совсем не знаю вашу страну…