– Да.
– Это вы убили Перси Ладлоу?
Она ответила чистым, ясным голосом:
– Вы уже спрашивали меня об этом, и я ответила «нет».
– Дайте ей объяснить… – выпалила Карла Лофхен.
– Замолчите, пожалуйста! Так вы по-прежнему это отрицаете?
– Да.
– Это вы сняли со шпаги стальной наконечник, после того как шпага пронзила грудь Ладлоу?
– Нет.
– Вы сняли его со шпаги, надев на руку перчатку, и, обнаружив, что на перчатке остались следы крови, решили отделаться от того и другого?
– Нет. Я никогда…
– Когда вы взяли этот наконечник из стеклянного шкафчика в кабинете Милтана?
– Я его оттуда не брала.
– Разве не вы сами положили эти две вещи Гудвину в карман?
– Я.
– Значит, они были у вас, не так ли?
– Да.
– Откуда вы из взяли?
– Я нашла их в кармане своего халата – зеленого халата, который я надеваю поверх фехтовального костюма.
– То есть как – нашла?
– А что такое? Разве «нашла» – неприличное слово?
– Нет, что вы, оно просто превосходное. Прелестное. Как, когда и где вы нашли эти вещи?
– Минутку, мистер Кремер. – деловито произнес Вульф. – Мисс Тормик в нашей стране впервые. Поэтому я либо посоветую ей ничего не отвечать, пока я не раздобуду для неё адвоката, либо мы сделаем небольшой перерыв и я сам скажу ей пару слов.
– Что вы собираетесь ей говорить?
– Вы тоже все услышите. – Вульф поднял палец. – Мисс Тормик, вряд ли вас обвинят в убийстве, пока не опровергнуто ваше алиби, которое обеспечил вам мистер Фабер. В этом смысле вам опасаться нечего. Однако вас могут задержать как важную свидетельницу – чтобы вы никуда не сбежали – и выпустить под расписку, чтобы вы были под рукой, когда понадобитесь. Вас сейчас попросили дать обстоятельные показания о том, каким образом у вас оказалось орудие, использованное для совершения убийства. Все, что вы скажете, будет стенографироваться. Если вы согласитесь отвечать, ваши слова будут запротоколированы как официальные показания, так что лучше вам говорить одну правду. Если вы откажетесь отвечать, вас могут арестовать как важную свидетельницу. Решайте сами. Я понятно объяснил?
– Да, – она улыбнулась ему. – По-моему, я все поняла. Говорить неправду мне незачем; я как раз и собираюсь рассказать о случившемся со всей откровенностью.
Она подняла глаза на Кремера.
– Все произошло в кабинете Милтана, где мы сидели в ожидании полиции. Я сунула в руку в карман и почувствовала, что в нем что-то лежит. Сверток был большой, даже очень. Я начала было его вытаскивать, чтобы посмотреть, что это такое, но почти сразу поняла, что это фехтовальная перчатка. Я попыталась решить, как быть дальше. Я отлично знала, что у меня в кармане ей неоткуда взяться – я хочу сказать, что я её туда не клала. В первую минуту я очень испугалась, но заставила себя подумать. Мистера Ладлоу убили в фехтовальном зале, где с ним занималась я, и вот теперь у меня в кармане откуда не возьмись появилась фехтовальная перчатка, и если нас обыщут… Она повернула ладонь. – Я оглянулась, чтобы найти, куда бы её спрятать, и мне на глаза попалось пальто мистера Гудвина. Я знала, что это именно его пальто – все остальные раздевались в своих шкафчиках наверху – и вспомнила, что он пришел, чтобы выручить меня из беды, а потому я подошла к вешалке и, когда, как мне показалось, никто на меня не смотрел, вынула сверток из своего кармана и сунула в его карман.