Вульф откинулся в кресле и чуть прищурился.
– А дальше, пожалуйста, продолжайте вы.
– Вы оставили меня в Загребе с Перо Бровником и его женой, – сказала Нийя.
– Верно. Как вас тогда звали?
– Анна. Мне было восемь лет, когда их арестовали и расстреляли как бунтовщиков. Я не очень хорошо это помню, но знаю обо всем досконально.
– Понятно, – мрачно отозвался Вульф. – И те три года, что я продолжал посылать деньги в Загреб, их кто-то попросту прикарманивал, прикрываясь именем Бровника. У меня зародились подозрения и я решил в этом разобраться – хотя я тогда уже был далеко не тощим, – но ничего выяснить мне не удалось. Мне так и не удалось разыскать ту девочку. Я угодил в тюрьму, откуда меня вызволил американский консул, и в течение десяти часов должен был покинуть страну. – Вульф скривился. – С тех пор я больше не был в Европе, да и в тюрьме тоже. Где же вы скрывались?
– Мне тогда было одиннадцать лет.
– Да. Но все же – где вы были?
Прежде чем ответить, она некоторое время изучала его взглядом.
– Я не могу вам этого сказать.
– Либо вы мне все расскажете, либо – уходите отсюда и больше не возвращайтесь. А бумага, которую вы украли и которую ваша подруга спрятала в моей книге, останется у меня. Только не поднимайте снова кошачий визг.
– Расскажи ему, Нийя, – велела Карла.
– Но, Карла, тогда он узнает…
– Расскажи, я говорю!
– И расскажите правду, – посоветовал Вульф, – я все равно её узнаю, если отправлю телеграмму в Европу.
Нийя сказала:
– Когда Бровников арестовали, меня отправили в интернат. Год спустя меня забрала оттуда женщина по имени миссис Кэмпбелл.
– Кто это?
– Англичанка, секретарь князя Петера Доневича.
– Что ей от вас было нужно?
– Она посетила наш интернат, и я ей как будто понравилась. Тогда я уже не была скелетиком. Она хотела удочерить меня, но не могла этого сделать, из-за вас.
– Почему она не связалась со мной?
– Из-за… князя Доневича. Они были друзьями, почти как вы и Бровники. Они знали, что из-за вас у них могут быть неприятности, и потому связываться с американцем им не очень-то улыбалось.
– Разумеется. Вряд ли бы удалось вызвать американца и потом расстрелять его. Значит, она просто украла деньги, которые я посылал в течение трех лет.
– Об этом я ничего не знаю.
– А сейчас она где?
– Она умерла четыре года назад.
– Где вы были после этого?
– Я продолжала жить там же, где и раньше.
– У Доневичей?
– В их доме.
– Молодой князь Стефан тоже там жил?
– Да, и он, и его сестры.
– А жена?
– Потом – да, конечно. Когда они поженились два года назад.
– С вами обращались как с членом семьи?