Я открыл ящик стола, чтобы вытащить записную книжку, и потянулся за ручкой. Что может быть приятнее такого дела? Исчезнувшая молодая особа и старший партнер уолл-стритовской юридической фирмы с самой надежной репутацией, настолько обеспокоенный, что даже на ночь глядя пришел к нам за помощью, предварительно не позвонив. Я смотрел на Вульфа и с трудом удерживал улыбку.
Его губы были плотно сжаты, выдавая тем самым недовольство перед неизбежной работой. Когда на Вульфа надвигалась работа, он становился мрачен. Чаще всего он никак не мог найти причин для благовидного отказа, не мог изложить в убедительной форме своих извинений. Все это он ненавидел.
– У меня есть определенное предложение, – продолжал Холмер. – Я заплачу вам пять тысяч долларов, если вы обнаружите ее и позволите мне связаться с ней до 29 июня, то есть в течение шести дней, считая с сегодняшнего дня. Я заплачу и вдвое больше: десять тысяч, если вы доставите ее в Нью-Йорк, живую и невредимую, к утру 30 июня.
Я смотрел на него с живым интересом, когда он говорил о пяти тысячах долларов, а потом о десяти, но когда я услышал о дате – 30 июня, я тотчас же опустил глаза. Это все, конечно, могло быть и простым совпадением, но у меня появилось внезапно предчувствие того, что здесь что-то не так. А мой опыт уже давно научил меня не пренебрегать подобными предчувствиями. Я поднял глаза настолько, чтобы видеть лицо Вульфа, но на нем не проскользнуло и тени того, что произнесенная дата поразила его так же, как меня.
– А не лучше ли вам обратиться в полицию? – спросил он.
Холмер покачал головой:
– Как я уже имел честь сказать вам, здесь необходимо полнейшее соблюдение секретности.
– Это понятно, раз вы решили обратиться за помощью к частным детективам. Расскажите мне о вашем деле, только кратко и ясно. Поскольку вы, как сами изволили сказать, юрист, то должны знать, что мне необходимо решить, возьмусь ли я за эту работу.
– А почему бы вам не взяться за нее?
– Не знаю, не знаю… Вы лучше расскажите мне все подробности дела.
Холмер выпрямился в кресле. Я решил, что его манера сжимать и разжимать пальцы – не установившаяся привычка, просто он был на пределе.
– В любом случае, – начал он, – это конфиденциально. Имя молодой женщины, которая исчезла, – Присцилла Идз. Мне известна вся ее жизнь до малейших подробностей. Я – ее опекун. Кроме того, я управляю ее собственностью, согласно завещанию отца Присциллы, умершего десять лет назад. Она проживает в квартире на Восточной Семьдесят четвертой улице. Я должен был приехать туда сегодня вечером, чтобы обсудить с ней кое-какие деловые вопросы. Войдя в квартиру немногим позже восьми, я ее не нашел. Горничная была крайне встревожена, поскольку ожидала свою хозяйку домой к обеду, а от нее до сих пор не было никаких известий…