– Я не хочу, – сказала она уверенно. – Я не смогу сказать об этом репортеру.
– Я понимаю, что не хотите. Но вам и не нужно будет делать это. Он придет.
– А если нет?
– Придет. Если не придет, мы придумаем что-нибудь другое. Известим его, что вы пригласили адвоката, попросив сделать официальные шаги, чтобы лишить его возможности вести дело вашего отца. Я не юрист, но знаю хорошего юриста, а закон допускает различные действия подобного рода.
Он хлопнул ладонью по столу.
– Мисс Блаунт, я увижусь с мистером Комусом или откажусь вести дело. Как вам угодно.
– Не отказывайтесь. – Она взглянула на меня. – Как это… Прочтете, Арчи?
Я прочел, включая запятые и абзацы. Она покачала головой.
– Это не похоже на меня. Он поймет, что это не я писала. – Она взглянула на Вульфа. – Он поймет, что это вы.
– Конечно, поймет. Так и задумано.
– Хорошо. – Она вздохнула. – Но я не буду говорить ни с каким репортером, что бы ни случилось.
– Это и не предполагается. – Вульф поднял голову, чтобы посмотреть на стенные часы. – Прежде чем вы это подпишете, позвоните, пожалуйста, по телефону. Мистеру Йерксу, мистеру Фэрроу, доктору Эвери. Хорошо, что я не встретился с ними до того, как мистер Кремер сообщил мне этот факт: это было бы потерей времени и усилий. Можете ли вы попросить их прийти? В шесть часов или, лучше, после обеда, скажем, в девять тридцать. Каждого в отдельности или вместе.
– Я могу попытаться. Откуда я могу позвонить? В моей комнате нет телефона.
Вульф поджал губы. Каково ему было перенести, что женщина, сказавшая «моя комната», имеет в виду комнату в его доме! Я сказал, что она может воспользоваться моим телефоном, пока я печатаю письмо к Комусу, которое ей следует подписать.
И сейчас, много времени спустя, я не совсем уверен, что понимаю, почему он велел Салли позвонить этим типам и заставить их прийти в этот день. А в то время я не только не был уверен – я даже не мог предполагать, зачем это делается.
Он ненавидит работу. Когда я возвращаюсь, выполнив какое-либо его поручение, и сажусь, чтобы отчитаться, и он знает, что должен внимательно слушать, он смотрит на меня так, как будто я положил кетчуп в его пиво. Когда в кабинет входит посетитель, даже если Вульф надеется получить от него очень важную информацию, он приветствует гостя так, как будто тот пришел проверять налоговые декларации за последние десять лет. Так зачем же приглашать людей и работать до и после обеда, если он еще не выбрал подходящего кандидата на роль убийцы? Я не понимал этого. Теперь я думаю, что он хватался за соломинку. Он убеждал не только Салли и меня, но и себя, что ситуация, возникшая после посещения Кремера, открыла новый подход к делу. Но в действительности, она только дала почти полную уверенность, что ни один из других кандидатов не имел причины для убийства Джерина, однако считать, что и у Блаунта ее не было, мог либо упрямый осел, либо дурак. Вы сидите и наслаждаетесь книгой, даже очень увлекательной, о том, что случилось в Африке сто тысяч лет назад, и в то же время боретесь с подозрением, что ведете себя именно как упрямый осел или дурак, и тогда вы просите вашу клиентку, чтобы она пригласила людей, приход которых избавит вас от сознания вашего ничтожества. Как я уже сказал, я не совсем уверен, но подозреваю, что все происходило именно так.