Вернувшись домой после одного особенно длительного турне, он обнаружил, что у его жены появился другой мужчина. В этой ситуации он повёл себя чрезвычайно разумно. Возможно, что сосредоточение, которому он научился за годы постоянной тренировки и выступлений, а также звуки любимого инструмента помогли ему успокоить и сфокусировать ум.
Так или иначе, он не стал ссориться с женой и набрасываться на неё с гневными упреками. Вместо этого он сел и провёл с ней долгий разговор, во время которого понял, что и роман его жены, и его собственная гордость своими выступлениями по всей стране были симптомами привязанности — одного из трёх ядов ума, которые и создают нашу зависимость от сансары. Его пристрастие к своей популярности мало чем отличалось от привязанности жены к другому мужчине. Это прозрение осенило его подобно молнии, и он понял, что для освобождения от своего пристрастия он должен отказаться от привязанности к популярности. Единственным выходом было найти учителя медитации и научиться осознавать привязанность просто как проявление привычек своего ума.
В конце беседы он оставил своей жене всё, кроме ситара, к которому по-прежнему чувствовал сильную привязанность, неподвластную никакому рациональному анализу, и отправился искать учителя. Через какое-то время он попал на кладбищенские земли — древний аналог современного кладбища, где трупы оставляли просто так, без кремации и захоронения. Кладбищенские земли были страшными местами, покрытыми человеческими костями, частями скелетов и разлагающимися трупами. Но в таком месте было легче всего встретить великого мастера, преодолевшего страх смерти и непостоянства — двух пугающих состояний, которые удерживают большинство людей в оковах сансарической обусловленности: привязанности к тому, что есть, и неприятия того, что может случиться.
На этой кладбищенской земле наш ситарист нашёл махасиддху — так на санскрите называют человека, прошедшего через невероятные испытания, чтобы обрести глубочайшее постижение. Махасиддха жил в ветхой лачуге, которая едва защищала его от ветра и непогоды. Так же как некоторые из нас чувствуют сильную связь с людьми, которые нам встречаются по жизни, музыкант ощутил глубокую связь с этим махасиддхой и попросил разрешения стать его учеником. Тот согласился, и ситарист построил себе поблизости хижину из веток и глины, где начал практиковать основные наставления по медитации шинэ, которые дал ему наставник-махасиддха.
Как и многим новичкам, лишь вступающим на путь медитации, музыканту оказалось очень трудно просто следовать указаниям учителя. Даже несколько минут выполнения указаний наставника казались ему вечностью; каждый раз, когда он садился медитировать, его тянуло к старой привычке играть на ситаре, так что он оставлял практику и начинал играть. Он чувствовал себя ужасно виноватым из-за того, что пренебрегал практикой медитации ради игры на ситаре. В конце концов он пришёл к лачуге учителя и признался, что не может медитировать.