ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ: НАЧИНАЕМ С СЕБЯ
Когда вы думаете об узнике, приговорённом к смерти... представляйте на его месте себя.
Патрул Ринпоче. Слова моего всеблагого учителя
Медитация на милосердии и сострадании имеет много общего с практиками шинэ, о которых мы уже говорили. Основное различие состоит в выборе объекта, на который мы направляем своё внимание, и в используемых для этого методах. Одним из самых важных уроков, которые я усвоил за годы своей формальной практики, было то, что, когда я заглушал в себе сострадание, являющееся естественным качеством ума, я неизбежно чувствовал себя маленьким, уязвимым и испуганным.
Легко думать, что страдаем только мы, в то время как другие люди так или иначе невосприимчивы к боли, как будто они родились с неким особым знанием о том, как быть счастливыми, которого мы по какой-то космической случайности так и не получили. Думая таким образом, мы лишь подпитываем свои проблемы, делая их гораздо больше, чем они есть на самом деле.
Я в той же мере грешил этим убеждением, как и всякий другой, и в результате позволил себе стать обособленным, втянутым в двойственное мышление, противопоставляя своё слабое, ранимое и боязливое «я» всем остальным, которых я считал гораздо более могущественными, счастливыми и защищенными. Я внушал себе, что другие люди имеют власть надо мной, и это становилось ужасной угрозой моему благополучию. Мне казалось, что в любой момент кто-то может найти способ разрушить те безопасность и счастье, которых мне удалось с таким трудом достичь.
Поработав с людьми несколько лет, я понял, что был не единственным, кому так казалось. Какая-то часть нашего древнего рептильного мозга мгновенно оценивает, имеем ли мы дело с другом или с врагом. Это восприятие постепенно распространяется на неодушевлённые объекты, пока всё вокруг — компьютер, перегоревший предохранитель, мигающий огонёк на автоответчике — не приобретает угрожающие черты.
Однако когда я начал практиковать медитацию на сострадании, то заметил, что моё чувство обособленности стало ослабевать, и в то же время росла моя уверенность в себе. Там, где когда-то мне виделись только проблемы, я начинал видеть решения. Вместо того чтобы, как прежде, считать своё счастье более важным, чем счастье других, я начинал видеть в благополучии других основу собственного душевного спокойствия.
Меня учили, что развитие милосердия и сострадания начинается с того, что мы учимся ценить самих себя. Это непростой урок, особенно для людей, выросших в культуре, где принято сосредоточиваться на собственных слабостях, а не на своих сильных сторонах. Эта проблема характерна не только для Запада. Развитие сострадательного отношения к себе буквально спасало мне жизнь в первый год моего затворничества. Я мог бы так и не выйти из своей комнаты, если бы не пришёл к согласию со своей истинной природой, глубоко заглянув в свой ум и увидев там реальную силу, а не слабость, как я всегда думал.