Пока паймастер растолковывал старшему механику и доктору содержание песенки, Беловеский вспомнил этот мотив и то, как четыре года назад чуть не умер от смеха в японском театре, где шла эта опера. Ему особенно запомнился князь Нехлюдов, долго мурлыкавший, истошно кричавший и кривляющийся у ворот тюрьмы. Фрак, котелок и черная борода, как у сибирского чалдона. Самурайская сабля, которой он все время размахивал, — дань представлению среднего японца о русской родовитой знати. Беловеский принес мандолину, и хозяева отблагодарили гостей сатирической песенкой, сложенной вскоре после русско-японской войны.
Потопили в Порт-Артуре целый флот,
А Япония па сушу к нам ползет, –
начал штурман, аккомпанируя на мандолине.
Отчего же так случилось,
Что эскадра потопилась, –
вторил ему Нифонтов.
Отвечайте, отвечайте поскоре-е-е-ей! –
подхватили остальные.
Обрадованные гости вразнобой подтягивали, не понимая слов, но радуясь японской мелодии. Нифонтов был в восторге: вот когда началось настоящее, непритворное веселье! А песенка текла дальше:
Идет славный, православный генерал,
Ни оружия, ни пороха не взял.
Он везет с собой иконы,
Царства русского законы,
Чтоб в Маньчжурии с Оямой воева-а-а-ть…
Услышав имя своего прославленного маршала, гости почтительно закивали, а песенка всё текла:
Расщедрился тут архангел Гавриил
И победу россиянам подарил:
«Садо-мару» потопили,
Лодку пленных захватили
И о том оповестили целый ми-и-и-ир!
Нате вам! Нате вам!
Наше воинство российское
Победу одержало на воде-е-е-е…
Накричавшись вдоволь, хозяева и гости примолкли. На душе русских офицеров стало горько: вот сидят победители, захватившие наш броненосец «Орел». Какое ничтожество! Но сила! И нечего против неё сейчас выставить, кроме маленькой пушечки на паровой яхте.
Почувствовав неловкость наступившей тишины, пай-мастер начал тормошить ослабевших от русской водки сослуживцев и шепнул Беловескому, чтобы сигнальная вахта передала на «Ивами» просьбу прислать катер. Штурман кивнул и вышел. Распорядившись, он вернулся в кают-компанию и обратился к старшему офицеру:
— Николай Петрович! Проводим гостей песней!
Захмелевший Нифонтов медленно встал, поднял рюмку и вопросительно взглянул на штурмана. За ним встали все. Штурман налил себе и сильным голосом начал:
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Офицеры и даже проходившие по коридору матросы дружно и громко подхватили:
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
Гости притихли и, разом отрезвев, слушали стоя, с удивленными лицами: в этой песне им слышалась угроза и решимость.